Станислав Минин. Россия намерена играть активную роль в урегулировании проблем Афганистана. Во всяком случае, Дмитрий Медведев, находясь с визитом в Узбекистане, обозначил эти намерения. Он также разъяснил, почему попытки политических преобразований в Афганистане терпят неудачу. Связано это, по мнению нашего президента, с тем, что афганскому народу навязывают извне некие «идеологические стереотипы», что его загоняют в некие «идеологические конструкции».
Процитирую слова Медведева, произнесенные на пресс-конференции в Ташкенте 23 января: «Без учета национальных традиций, истории [┘] успехов в развитии Афганистана, переходе Афганистана на современные цивилизованные рельсы развития собственной страны, политической системы, экономики – не добиться».
Нельзя исключать, что, говоря о навязываемых идеологемах, Дмитрий Анатольевич намекал и на 1970-80-е годы. Однако, скорее всего, его слова – «шпилька» в адрес США, вот уже восемь лет осуществляющих не слишком успешную «демократизацию» Афганистана.
Позволю себе еще раз процитировать президента: «Всякое государство должно развиваться на основе собственных законов с учетом той многообразной истории и культуры, которая свойственна именно этому государству, но, естественно, при восприятии общемировых, общечеловеческих ценностей».
Мне представляется, что критические высказывания российского президента не лишены внутренних противоречий. Вовсе не обязательно эта противоречивость должна быть очевидна самому Дмитрию Медведеву.
Существует мнение, что в современной России политическая элита мыслит по-западному, а «почвенничество» - это идеология, рассчитанная на массовое потребление. Думаю, это верное представление.
Публичные, «писаные» выступления Медведева мало говорят о складе его ума, мы немногое знаем о его повседневной жизни и поведении, и тем не менее у нас есть основания полагать, что наш президент и живет, и мыслит все-таки как вполне западный, европейский человек. И если мы допустим (очень хотелось бы так думать), что наш президент, говоря о «цивилизованности» и «общечеловеческих ценностях», не повторяет бессмысленные формулы и штампы, а все-таки пропускает их через себя, то придется констатировать, что в своем понимании «цивилизованности» и «ценностей» Дмитрий Медведев не слишком расходится, например, с Николя Саркози. Или с Ангелой Меркель. Или с Гордоном Брауном. Или даже с Бараком Обамой.
Как понятия, эти «ценности» и «цивилизованность» не лишены истории и собственной культурной логики. Это вполне западные понятия. Говоря о «цивилизованных рельсах», наш президент говорит о тех рельсах, на которые встала Европа – и на которые в 90-е годы встала Россия.
Учитывать местные традиции и историю, разумеется, нужно. Но «учитывать» вовсе не означает ждать, пока это культурное образование породит нечто такое, что мы будем готовы признать «цивилизованным», «правильным» и т.п. От культуры с одной логикой сложно требовать продуктов, относящихся к иной логической системе, как от гуся тщетно добиваться кудахтанья. «Учитывать» означает понимать, кому ты предлагаешь тот или иной продукт. Не предлагать вовсе нельзя – пусть даже предложение кто-то станет называть навязыванием идеологических стереотипов.
Если есть возможность проверить, как работает то или иное «цивилизованное изобретение» в новых условиях, этой возможностью нужно пользоваться. Ведь мы считаем эти изобретения полезными. И Дмитрий Анатольевич, полагаю, считает так же – ведь именно благодаря таким изобретениям (как выборы, например) он стал тем, кем стал.
Можно ли вовсе оставить в покое самобытные и многослойные национальные культуры с их традициями и историей, не «мучить» их партиями, выборами, правами человека и т.д.? Если на кону стоят проблемы безопасности, то нет, никак нельзя. К сожалению или к счастью – нельзя. Мир уже не тот, каким он был сто лет назад, он сжался до предела, сегодня крик в Азии эхом отдается в Европе и Америке. Мы еще не придумали, как сделать так, чтобы учесть и «общечеловеческое», и «местное». Дмитрий Медведев совершенно прав, когда говорит о нахождении такого баланса как о нерешенной проблеме. Наша мудрость прибавляется очень медленно, а времена, к сожалению, не ждут, пока мы станем мудрее.
Когда мы говорим о навязывании идеологических стереотипов и «конструкций», нам следует понимать, что многие страны с традиционными культурами сегодня уже не те, что были когда-то. Противостояние западной и традиционной матриц – реалия их существования. Али учился в медресе, а Муса – в британском университете. И для мира, уже вставшего на «цивилизованные рельсы», вопрос, по сути, стоит в политической ставке, в выборе того, кто ближе. И понятно, кто именно оказывается ближе┘
Думаю, Дмитрий Медведев все это хорошо понимает. Мне кажется, что при всех разногласиях, «шпильках», «уколах», упреках, нареканиях и замечаниях, лидеры России и США в целом едины в своем видении будущего Афганистана.
