Станислав Минин. Западно-Сибирское следственное управление на транспорте СКП РФ приняло сегодня решение временно не делиться с прессой никакой информацией о ходе расследования дела о крушении вертолета Ми-8. Вертолет разбился на Алтае 9 января, погибли семеро человек, в том числе и полпред президента в Госдуме Александр Косопкин. Информацию решено не сообщать «в интересах следствия»┘
Давайте я прикинусь человеком наивным, смотрящим на мир добрыми и доверчивыми голубыми глазами. Какие интересы, в принципе, могут быть у следствия (не важно, где оно проводится, в Алтайском крае, в пустыне Калахари или в районе Великих озер)? Ну, разумеется, основной интерес у него всегда один – это поиск истины. Предельно точная, детальная реконструкция хода событий. Именно так, и никак иначе. По сути, следствие составляет некий рассказ и заинтересовано, прежде всего, в том, чтобы повествование получилось стройным, непротиворечивым и логичным.
В общем, следствие – это, если угодно, писатель. Только «обычный» писатель пишет на собственные деньги и «в интересах творчества» может не информировать прессу о том, что там новенького у героя, женился ли он и не успел ли еще развестись. А следствие работает на деньги налогоплательщика, который читает региональную и федеральную прессу, и, в общем, вправе представлять себе сам процесс складывания итоговой картины.
Народ истеричен, буен, нетерпелив и в следственных делах ни черта не понимает? Так ведь и «большой человек», заказывающий себе портрет в мастерской художника, редко что-либо смыслит в том, как водить кистью по холсту, но время от времени послеживать за тем, чтобы мастер не пририсовал ему рога или пузо до пола, он все-таки может. Далеко не каждый из нас владеет искусством стрижки волос на голове, но в парикмахерской никому не завязывают глаза – и мы следим за процессом.
Так вот, следствие – это такой же парикмахер и такой же художник, работающий на заказ. Заказчик, конечно, может сказать: «Делай, что хочешь!» Но ведь в случае с Ми-8 никто этого не говорит. Напротив, всех интересует, что и как. А при соблюдении «интересов следствия» завтра выяснится, что вертолет сбил томагавком индеец Джо – и никто не будет понимать, каким образом этот индеец вообще проник в наше повествование.
В разбившемся на Алтае вертолете находились высокопоставленные чиновники. Допустим, в ходе следствия рассматриваются версии, которые могут их дискредитировать; впоследствии версии будут отброшены, но, попав в прессу, они заживут своей жизнью и нанесут незаслуженный урон чистой как слеза младенца репутации уважаемых людей. Строго говоря, это не имеет прямого отношения к интересам следствия, но все равно, допустим. Но разве отсутствие информации приведет к тому, что пресса забудет об алтайском происшествии? Нет. Разве в СМИ не будут появляться новые версии произошедшего, в том числе сенсационные и необъективные? Будут. Чем меньше информации, тем больше домыслов, предположений и дискредитации всех и вся.
В СМИ сейчас немало пишут о том, что пассажиры вертолета Ми-8 занимались на Алтае охотой. И в правительстве региона вроде бы подтвердили, что специальные лицензии на отстрел двух видов копытных у пассажиров имелись. Другое дело, что в местных СМИ были опубликованы фото туш животных, найденных на месте катастрофы. Звучит версия, что это туши архаров, внесенных в Красную книгу. Их отстрел – браконьерство.
Можно ли считать эту информацию дискредитирующей? Да, можно. Вот только следствие в настоящее время архарами не занимается. Архары пока остаются на уровне алтайского управления Росприроднадзора и Всемирного фонда дикой природы России, которые призывают следственные органы проверить информацию и даже направляют по назначению соответствующие запросы. Следствие же на данный момент уточняет, по какой причине разбился вертолет. Выясняет, можно ли вообще говорить в данном случае о преступлении. Имела ли место техническая неисправность? Ошибся ли пилот? Стреляли ли пассажиры с борта вертолета? Только и всего. В данном конкретном деле не принципиально, велась ли стрельба по архарам, маралам, козерогам, единорогам, мамонтам, лешим или кикиморам. Это предмет отдельного разбирательства, а информацию не дают по данному, совершенно конкретному делу.
Понятно, что в российском обществе (а всякая власть – это, как ни крути, его порождение) отношение к прессе – хуже некуда. Журналист – это либо «желтушник», либо «продажный бумагомарака». Сначала вопрос «кому выгоден текст?» (как вариант – «кто проплатил?»), лишь потом – собственно, оценка аргументации. В этой ситуации «интересы следствия» - вполне объяснимая попытка отгородиться от жаждущих сенсаций щелкоперов. Однако, если посмотреть на проблему под иным углом (а на нее нужно смотреть под иным углом), то окажется, что в СМИ немало людей, умеющих сложить два и два, выстроить из фактов логичную картину, провести собственное расследование и не навредить, а, напротив, помочь следствию. Прикинусь здесь вновь человеком наивным: страна-то у нас одна и дело все-таки общее. В интересах это следствия или нет? Мне кажется, что вполне в интересах.
