Московское правительство запретило Движению против нелегальной иммиграции (ДПНИ) проводить так называемый «Русский марш» 4 ноября, а в ДПНИ заявляют, что запрет их «не интересует», они все равно соберутся в метро и будут прорываться к Кремлю. В мэрии запрет объясняют «опасностью транспортного коллапса». Сомневаюсь, что транспортный коллапс приняли бы во внимание, если бы акцию на 4 ноября наметило какое-нибудь прокремлевское движение, например, «Наши». Тем не менее, активисты ДПНИ, заявляющие, что мэрия сама провоцирует нарушения общественного порядка, ведут себя вызывающе и нагло. Как итог, действия московского правительства кажутся совершенно оправданными.
На сайте ДПНИ активисты движения, «сочувствующие» и участники «Русских маршей» позиционируются как «русские националисты». Если вы скажете мне, что борьба с нелегальной иммиграцией и национализм – по сути, одно и то же, то я отвечу вам, что это не так. Всякое государство на словах или на деле борется с нелегальной иммиграцией – именно потому, что она нелегальна. При этом далеко не всякое государство является националистическим, возглавляется националистами или сочувствует им. Мониторинг преступлений с обязательным указанием национальности преступника (чем занимается официальный сайт ДПНИ) – это не борьба с нелегальной иммиграцией, а последовательная и минимально завуалированная пропаганда ксенофобии.
Лозунги в духе «Хачи, вон из России!» и «России – русский порядок!», равно как и нацистские (они же «римские») приветствия также не имеют отношения к борьбе с нелегальной иммиграцией. Зато они имеют прямое отношение к расизму и неонацизму. И ксенофобские лозунги, и приветствия стали неотъемлемым атрибутом «Русских маршей», непосредственное участие в организации которых принимало ДПНИ. Вы скажете, что движение не несет ответственности за каждого участника марша? Мне же кажется, что движение с идеологией на грани фола обязано нести такую ответственность и проводить заблаговременные чистки в собственных рядах. Его активисты обязаны давать по ушам всякому, кто орет нацистские лозунги или вскидывает руки и тем самым «дискредитирует» движение. Этого не происходит. Поэтому вполне уместно думать, что организаторы «Русских маршей» сочувствуют фашистам, а сами марши считать фашистскими тусовками.
Закон и государство не могут запретить человеку быть националистом и открыто в этом признаваться – хотя бы потому, что человек имеет право на собственные взгляды, мнения, мысли и чувства, а также располагает свободой слова. Националистам невозможно запретить собираться в группы «больше трех человек» и высказываться коллективно. И омбудсмен Лукин совершенно прав: запретить «Русские марши» как таковые тоже нельзя.
Что, в таком случае, можно? Можно запретить конкретные организации, терпимые к фашистам в своих рядах. После этого уже не придется мотивировать отказ в проведении акций «транспортным коллапсом». Можно внимательнее следить за националистическими сайтами. Можно строже наказывать за преступления, совершенные на базе национальной ненависти. Во всяком случае, не закрывать глаза на мотивы этих преступлений. Не нужно бояться быть жестким с теми, кто всем своим поведением добивается такой жесткости, кто тоскует по ней, как мазохист по плетке. Наглость вопиет к наказанию, и это тот самый случай, когда государство может удовлетворить запрос совершенно конкретной группы граждан.
«Русский марш» в этом году запрещен не только в Москве. Не постеснялись сказать «нет» националистам и власти Санкт-Петербурга, Перми, Новосибирска и Владивостока. Это последовательный шаг, если учесть, что до недавнего времени у нас в стране с пеной на губах осуждали Эстонию и Латвию за парады легионеров СС и в то же время терпели акции доморощенных фашистов. Другое дело, что для борьбы с очевидно опасными тенденциями властям приходится искать лазейки в законе. И это вряд ли стоит считать нормальным и не требующим изменений.