Виктория Панфилова
Не все главы государств Центральной Азии хотели бы объединиться в союз. Фото с сайта www.akorda.kz
Президент РФ Владимир Путин посетит Казахстан с государственным визитом предстоящей осенью. В повестке переговоров лидеров двух стран реализация ранее достигнутых на высшем уровне договоренностей в торгово-экономической и энергетической сферах, а также вопросы усиления союзнических отношений и интеграционных связей. Москва и Астана в 2013 году подписали Договор о добрососедстве и союзничестве в XXI веке. Аналогичные соглашения Казахстан подписал и с Киргизией, Азербайджаном, Узбекистаном и Таджикистаном.
Казахстан и Таджикистан, а также Азербайджан и Узбекистан на прошлой неделе укрепили свои связи, заключив договоры о союзнических отношениях. Президент Казахстана Касым-Жомарт Токаев посетил Душанбе 22–23 августа и подписал соответствующий договор. Глава Таджикистана Эмомали Рахмон назвал его историческим событием и подчеркнул, что «флагманом казахско-таджикских отношений остается их торгово-экономическое измерение».
В это же время президент Азербайджана Ильхам Алиев посетил Ташкент и подписал аналогичный договор с Узбекистаном. Ранее Бишкек выступил с подобным предложением к Ташкенту. Киргизии и Таджикистану после разрешения всех пограничных вопросов и подписания соответствующего соглашения по совместной границе ничто не помешает установить союзнические отношения (см. «НГ» от 21.04.24).
Таким образом, эксперты отмечают, что сотрудничество стран Центральной Азии будет развиваться не в рамках единого регионального формата, а в двустороннем варианте. Тем более что пятисторонний Договор о дружбе, добрососедстве и сотрудничестве в целях развития Центральной Азии в XXI веке, предложенный два года назад в Чолпон-Ате, так и не был подписан Таджикистаном и Туркменистаном.
Ожидалось, что на VI Консультативной встрече глав государств Центральной Азии, состоявшейся 9 августа в Астане, Таджикистан и Туркменистан подпишут этот документ. Однако президент Туркменистана Сердар Бердымухамедов заявил, что не видит необходимости создания надгосударственных органов. «Туркменистан, как и прежде, занимает особую позицию, четко заявляя о своем нежелании углублять сотрудничество в рамках этих консультативных встреч. Для Таджикистана, по всей видимости, положения договора не соответствуют его видению развития интеграции в регионе. Таким образом, становится очевидным, что достичь согласия в многостороннем формате крайне сложно», – сказал «НГ» профессор Казахско-немецкого университета Рустам Бурнашев.
По мнению эксперта «НГ», эту проблему в свое время поднимал бывший президент Узбекистана Ислам Каримов, дистанцируясь от многосторонних соглашений. Он утверждал, что такие соглашения накладывают слишком много обязательств и малоэффективны, поскольку решения в них не принимаются. Это связано с тем, что они не носят обязательного характера и фактически не закрепляют союзнические отношения.
«Опыт Узбекистана показал, что двусторонние соглашения оказываются более результативными, так как страны договариваются о своих интересах в рамках двусторонних отношений без привлечения третьих сторон. Сейчас мы наблюдаем именно эту картину: многосторонний процесс зашел в тупик, новых идей и прорывов нет. Несмотря на шесть заседаний Консультативных встреч, никаких значимых изменений не произошло. Единственное исключение – первая встреча, которая дала старт этому процессу», – считает Бурнашев.
Поэтому, отмечает эксперт, сейчас создается основа для двусторонних отношений, включающая в себя практические вопросы и политическую декларацию о сотрудничестве. Например, казахстанские соглашения не затрагивают вопросы границ, так как они не являются проблемными. В то время как киргизско-узбекские отношения содержат пограничные вопросы, которые требуют решения и фиксации. В таких случаях появляется особая чувствительность к потребностям обеих стран. «Двусторонние форматы эффективны, так как учитывают специфику каждого случая. Конечно, есть общие вопросы, такие как логистика и энергетика, но их реализация также требует индивидуального подхода. В этом случае многосторонний формат не всегда оказывается эффективным», – подчеркнул Бурнашев.
Эксперт обратил внимание на союз Узбекистана и Азербайджана. Баку в последнее время развивает двусторонние отношения со странами Центральной Азии, и более того, президент Ильхам Алиев все чаще принимает участие в региональных саммитах. Сотрудничество между этими странами не ограничивается только логистическими проектами, а охватывает и взаимные инвестиции, и создание совместных проектов в текстильной промышленности и в сфере зеленой энергетики.
Что же касается России, у которой также существуют союзнические отношения со странами Центральной Азии, охватывающие различные сферы, включая энергетику и логистику, то остается вопрос, насколько эти отношения вписываются в региональный проект. Поскольку имеющийся опыт включения России в центральноазиатскую регионализацию в 2004 году оказался негативным. Напомним, тогда Россия присоединилась к уже существовавшей Организации центральноазиатского сотрудничества. Но эта модель не сработала и де-факто ликвидировалась. Часть стран региона вошла в состав Евразийского экономического сообщества. Существовавшие наработки по центральноазиатской интеграции, достигнутые в 90-х и начале 2000-х годов, утратили свою актуальность, напомнил Рустам Бурнашев.
«Сейчас организован формат «С5+1», где происходят внутренние региональные процессы, предполагающие возможность подключения внешних партнеров, таких как Россия, Китай и другие, в рамках определенных проектов, преимущественно двусторонних. Попытки Китая продвигать многосторонние проекты, хотя и более или менее успешны, все же менее эффективны, чем двусторонние договоренности между Китаем и странами Центральной Азии», – считает Бурнашев.
Эксперт по Центральной Азии Сердар Айтаков полагает, что есть вопросы, которые требуют оперативного решения как на региональном уровне, так и на двустороннем. Это энергетика. «В свою очередь, энергетическое сотрудничество распадается на ядерную и газовую составляющие. Не стоит забывать про нефтяную составляющую, но ее вопросы либо уже решены, либо оперативно решаются», – сказал Айтаков в беседе с «НГ».
По его мнению, строительство АЭС в Казахстане, в котором заинтересована Россия и Росатом, упирается в две развилки: это проведение референдума о принципиальном согласии/несогласии казахстанского общества на строительство АЭС в стране и кто именно, какой подрядчик будет строить атомную станцию. «И в первом, и во втором случае у Росатома будут принципиальные оппоненты в лице активистов уже формирующегося антиядерного движения. Поэтому президенты в ходе предстоящей встречи не будут педалировать эту тему, во всяком случае публично. Токаев оставил это решение на суд общества и постарается избежать проявления прямого давления – даже в качестве темы в переговорах – до проведения итогов референдума, дата которого еще не назначена», – считает Айтаков.
По мнению эксперта, наиболее разнообразна «газовая» тема, которая включает в себя газификацию северных и восточных районов Казахстана, транзит российского газа в Узбекистан, который пересмотрел свои потребности и решил резко нарастить импорт газа из России транзитом через Казахстан. И конечно, это самая интригующая тема – транзит газа из России через Казахстан для поставок в Китай.
Буквально на днях пришло сообщение, что Монголия, через которую планировалось строительство газопровода «Сила Сибири – 2», не включила этот газопровод в свой стратегический план действий до 2028 года. Как пишет китайская South China Morning Post, монгольская сторона таким образом отреагировала на ценовые споры между Китаем и Россией и, что более вероятно, всерьез опасается применения вторичных санкций со стороны США.
Учитывая, что посол Казахстана в России уже фактически анонсировал строительство транзитного трубопровода из России в Китай, пока остается непонятным, какой именно газ Китай намерен заместить через транзитную трубу, планируемую к строительству через Казахстан. По данным «НГ» (см. номер от 02.06.24), на начало мая нынешнего года уже была подписана дорожная карта такого строительства, причем задолго до упомянутого решения правительства Монголии, а заместить планировалось туркменский газ, поступающий по системе Туркменистан–Узбекистан–Казахстан–Китай, отметил Айтаков.
