В каждой провинции Грузии свое Алило

Фото tkemalitour.com

– Европа или Азия? Запад или Восток? – время от времени допытываюсь у гостей, которых вожу по этому городу, завожу в дома, вывожу во дворики, увожу ввысь на горные улочки, затем неспешно спускающиеся вниз.

И каждый раз слышу разные ответы: и то и другое, ни то ни другое, город сам по себе. Страна сама по себе. Да, в Грузии странным и детским, то есть органичным, образом уживаются традиции со всех сторон света, спокойно адаптируясь к местным условиям, и уже через пару веков хинкали считаются исконной грузинской едой, забыв свой юго-восток (сейчас будут спорить за право родины хинкали очень многие, и все будут правы, ох, как правы), а елки с недавних пор начинают наряжать чуть ли не в ноябре, как на Западе, в то же время оставляя за собой право праздновать и Старый Новый год, у новогодней елки на площади наравне работают коллеги Санта Клаус и Товлис Бабуа – Дед Мороз (в белой сванской шапке и в белой чохе), дети любят обоих.

Новогодне-рождественские праздники продолжаются, потому инерция рассказа о них равна земной бесконечности. Неизбежность быть взрослым не отменяет возможности оставаться ребенком, точнее, иногда им бывать. Придуманный праздник «Новый год» – теперь уже неважно кем и почему, и даже к воскрешенному, или сотворенному, большевиками Деду Морозу не пристала никакая шелуха – дает такую возможность. Особенно когда он сочетается с радостью Рождества, которая, в свою очередь, продлевает на недели праздничные пожелания и поздравления. В Грузии начинают поздравлять примерно с 25 декабря, но Рождество справляют по старому стилю с рождественским ходом. Хотя нет, начинают поздравлять раньше, сначала с Барбароба, днем Святой Варвары, имеющим прямое отношение к народным обычаям празднования Нового года, потом с Николозоба, днем Святого Николая, и уж потом...

Примерно за месяц до Нового года в Грузии был обычай звать гостя на Барбароба. Проверить его на хорошую ногу. А уж потом решать, звать его на Новый год или нет. Все зависело от того, как пройдет этот месяц. Поскольку со стиля сбились, то все смешалось, но не спуталось.

На день святой Варвары пекли лобиани. Это как хачапури, но начинка из фасоли. Закончился один праздник, тут же поспевает другой, и знакомые и незнакомые люди в магазинах, на улицах, в очередях поздравляют друг друга с днем святого Николая. Любят его в Грузии.

В новогоднюю ночь фейерверки будут пугать несчастных собак, котов – особенно жалко уличных. Наступит ли время, когда изобретут фейерверки с глушителем? А еще лучше бы отменить, заменить. Скоро технологии смогут, лазеры, что там еще, какой виртуал, скоро – по-пелевински, или как иначе... Но может, по всему миру станет тише, и мертвые птицы после петард и салютов в том же мире не будут валяться незаживающим укором.

Впрочем, в Грузии в 90-х из окон стреляли из настоящих ружей. Вверх, конечно, но все же убежище под столом надо было оборудовать. Трассирующие пули тбилисской войны, звуки пушек и потом устланный ветками платанов проспект Руставели. И только после 2003 года в город на постоянной основе вернулось электричество, газ, вода...

А Новый год вышел на улицы, засверкал, засиял, замигал, задрапировал городской воздух. О мифоритуальном сценарии празднования Нового года так или иначе писались здесь.

Добавим только, что в патриархальной стране было два меквле – первого человека, вступившего в дом на Новый год (в славянских обрядах – палазник). Первый – хозяин дома, старший мужчина в семье. Накануне он отыскивал в лесу молодой гладкий побег мелкого орешника, срезал и ровную палку приносил домой, затем подогревал на костре для придания большей упругости и начинал обтесывать со всех сторон ножом, во всю длину, от одного конца до другого снимая с нее тонкими узкими слоями вьющиеся стружки. Чичилаки, грузинская елка, украшена фруктами и сладостями. Утром первого дня Нового года хозяин вставал раньше всех, брал чичилаки и деревянный лоток со сладостями, зерном, ритуальными хлебами, пирогами со свининой, вином с тремя зажженными свечами и выходил во двор. С этой ношей он обходил все важные хозяйственные объекты и поздравлял их с Новым годом, произнося импровизационные молитвы о благополучии. Затем возвращался домой и обнаруживал дверь наглухо запертой. Это происходило по договоренности с хозяйкой дома. Меквле громко требовал отворить двери. Хозяйка, стоящая по другую сторону, спрашивала, что он несет. В ответ меквле перечислял всякое добро, в том числе размножение скота, урожайность, благополучие и прибавление семье. Вопросы и ответы повторялись три раза, после чего двери отворялись. Входя в дом, меквле трижды обходил очаг с правой стороны, сыпал горстью зерно – в основном, пшеницу, кукурузу, гоми (зерновое растение) и другие виды злаковых. Он обновлял огонь, подходил к каждому члену семьи, поздравлял с Новым годом, дарил гозинаки и говорил: «Состарься так же сладко, как и этот гостинец». Затем всей семьей приступали к совместной трапезе. В гости приходили только приглашенные. Первым входил в дом второй меквле, человек со счастливой ногой. Во многих случаях проверенный на Барбароба.

Второй день после Нового года, по новому стилю 2 января, в Грузии наступает Бедоба, День судьбы. Здесь считается, что именно его надо провести тихо, мирно, спокойно, чтобы таким был весь год. С праздником Бедоба поздравляют отдельно.

Дальше – Рождество. В религиозных праздниках есть сокрытый лубок. Или открытый. Ему неизбежно быть. Но потом он постепенно гравирует глубину смысла, обряды, поддерживая ту или иную конфессию неизменной, не дают вздохнуть глубже, шире, осмыслить. Картинки Рождества больше похожи на сказку, чем на реальность жаркой южной страны и тишину пустыни, навык которой, как считал Бродский, должен приобрести каждый.

Но вернемся в Грузию. Независимо от того, атеист или верующий, приезжий или житель этой страны, втягиваешься в общую атмосферу. Даже если сильна грусть – которая «всегда соседствует» с любым праздником, где движение времени чувствуется острее.

Традиция рождественского хода Алило, возможно, существующая с V века и прервавшаяся в советский период, возрождена нынешним грузинским патриархом Илией II. В рождественскую ночь, по его же идее, в каждом доме уже много лет зажигают свечу и ставят у окна. Любой прохожий может этой ночью увидеть практически в каждом окне точки горящих свечек – знак того, что в этом доме беременной Богоматери и Иосифу Обручнику не откажут в приюте.

Алило, от древнееврейского «Аллилуия» («Хвалите Господа!»), это рождественская песня, которая поется в количестве не менее трех человек (трехголосное церковное песнопение) в доме, хозяин которого одаривает гостей (обязательный атрибут – яйцо, символ жизни, обычно пекут гурули, гурийские пирожки с сыром и яйцом).

В Тбилиси многотысячный рождественский ход с песнопениями, маскарадными костюмами – волов ведут одетые пастухами горожане и жители близлежащих деревень, идут алтарники, священники, очень много детей. Цель благотворительная, собранные подарки раздаются по детским домам, приютам и т.д.

В каждой провинции Грузии свое Алило. Ее благотворительный характер несет также радость возвещения Рождества. Именно ее и я испытала, отправившись несколько лет назад со всеми в многочасовой путь по заснеженному приграничному селу, в котором недавно отгремела война. Священнослужитель вместе с певчими, алтарниками с чашей со святой водой, с многочисленными гостями и паствой, с песней «Алило» («25 декабря/ Рожден Христос/О-о-ой, Алило, /Пусть Бог всем дарит новый день/ Рождество! /Алило!»), которая обязательно поется при входе в дом и выходе из него, заходят в каждый двор и возвещают о Рождестве. Желанных гостей уже ждет накрытый стол, вино. Произносятся тосты, благословления, дети читают стихи и поют песни, затем все отправляются в следующий дом. Снег почти по колено, снежинки величиной с ладонь младенца. Постепенно седая борода священнослужителя застывает на краях отдельными сосульками. Но он рад, как ребенок, ибо это праздник.

Повсюду песни, смех, по дороге дети и взрослые играют в снежки. Все гости должны отведать угощение хозяев. Хозяева не отпустят без того, чтобы не дать что-то сладкое. Мы заходим в полуразрушенные дома, еще не успевшие отстроиться, семьи ютятся в паре каморок на первых этажах, вторые в некоторых домах разрушены снарядами. У них впереди много хорошего, их дети научатся петь, танцевать, играть на музыкальных инструментах, рисовать и создавать фильмы, увидят «все будущее галерей и музеев», но пока еще темно, еще восемь утра, скоро совсем рассветет, но тихая радость уже возвещена, они в это верят, этим живут, и Алило все еще продолжается, под колокольный звон, и длится почти весь день, ведь надо прийти к каждому и подарить радость Рождества.