КАРТ-БЛАНШ. Евразийский экономический союз пока не готов к единой валюте

Фото Reuters

Президент РФ Владимир Путин на встрече лидеров трех стран Евразийского экономического союза (ЕАЭС) в Астане выступил с предложением о переходе на единую валюту. Для этого он поручил Центробанку (ЦБ) и правительству до 1 сентября определить экономическую целесообразность данной реформы. Это дало повод некоторым экспертам сделать вывод о том, что Россия стремится в нынешней непростой геополитической ситуации как можно скорее ввести единую валюту. При этом назывались различные сроки – от одного-двух до трех-пяти лет.

Валютный союз является наиболее глубокой формой интеграционного взаимодействия в отличие от зоны свободной торговли или Таможенного союза. Поэтому с точки зрения стратегии развития интеграционного союза переход к единой валюте – вполне логичный шаг.

Сам факт существования ЕАЭС, безусловно, важный успех в деле развития интеграции на постсоветском пространстве. Одна из целей ЕАЭС – взаимное открытие рынков. Функционирование союза должно привести к увеличению товарооборота, повышению внутренних и внешних инвестиций, значительному росту экономики. Определенные перспективы эксперты видят и в плане переориентации экономики государств с преимущественно сырьевой модели на высокотехнологичные секторы. Кроме того, свои преимущества должны получить и отдельные страны. Например, Киргизия рассчитывает на развитие горнодобывающей промышленности.

Вместе с тем многие наблюдатели ставят под вопрос перспективы быстрого достижения тех целей, которые записаны в договоре о создании ЕАЭС, отмечая, что договор предусматривает множество исключений из режима свободной торговли. Эксперты говорят, что кризисные тенденции в экономике России и девальвация рубля привели к обесцениванию нацвалют стран – членов ЕАЭС. Кроме того, из-за санкционных механизмов появились сбои в функционировании интеграционного союза. 

Есть и проблемы, связанные с развитием отдельных стран, – низкая конкурентоспособность экономики, необходимость приспособления к нормам международных технических регламентов, отраслевые диспропорции. В этой связи, хотя сам факт создания ЕАЭС дает возможности для ускорения роста через открытие рынков и увеличение мобильности, многое будет зависеть от решения структурных проблем национальных экономик. 

В этом контексте предложение России об экспертизе возможностей введения единой валюты следует рассматривать скорее как декларацию о намерении продолжать интеграцию, не снижая ее общих темпов, с учетом той геополитической ситуации, в которой Москва оказалась в 2014 году.

Введение единой валюты – сложная задача, обусловленная рядом факторов. Прежде всего это необходимость перехода к общей валюте в связи с тем, что экономики всех субъектов союза представляют собой в целом единый организм и сильно интегрированы друг с другом. Ключевые показатели всех стран должны находиться в рамках определенного коридора. Таким образом, для введения единой валюты нужен заметно более высокий уровень согласования макроэкономической политики, чем тот, который мы видим в ЕАЭС сегодня. Для введения общей валюты желателен заметно больший объем торговли между членами союза. По итогам прошлого же года объем товарооборота между странами Таможенного союза  уменьшился на 11% и составил 57,4 млрд долл. Низкими являются показатели и по такому параметру, как взаимные инвестиции.

Таким образом, перед странами – членами ЕАЭС сегодня стоят задачи снижения налогов, наращивания активности бизнеса, создания новых рабочих мест, реализации инфраструктурных проектов. Проблемой ЕАЭС является также высокий уровень коррупции в странах-участницах. В случае реализации идеи введения общей валюты остро встанет вопрос о едином эмиссионном центре. Сомнительно, что партнеры России легко согласятся на своеобразную зависимость от ЦБ РФ, а отлаживание механизмов координации в случае создания одного эмиссионного центра, например в России, займет достаточно длительный период. В любом случае введение единой валюты ЕАЭС требует целого ряда проработок, среди которых – изучение опыта других интеграционных объединений, включая промежуточные формы единой валюты, например рубль Совета экономической взаимопомощи или экю. Очевидно, что следует учитывать и германский опыт: будучи локомотивом ЕС, Берлин все равно вынужден сегодня решать серьезные проблемы с евро, хотя на предыдущем этапе имел серьезные выгоды от введения единой европейской валюты.

Сегодня важно сосредоточиться на совершенствовании существующих механизмов интеграции, что не отрицает значимости единой валюты как стратегической цели. Ведь в целом создание региональных союзов – это тренд. В стратегической перспективе идея введения валюты, безусловно, хороша, но она должна быть подкреплена мерами по стимулированию спроса, диверсификации и активизации экономики. Важно заниматься решением торговых споров, унификацией норм контроля, сокращать число товарных наименований. При этом следует помнить, что искусственное ускорение введения единой валюты может привести к росту критических настроений по отношению к ЕАЭС в ряде государств союза и эксплуатации лозунгов, связанных с представлением о возможной потере части суверенитета в случае введения новой единой валюты или перехода на рубль.

Прежде чем говорить о скором введении единой валюты, необходимо добиться стабильности национальных валют и по возможности минимизировать их зависимость от колебания мировых цен на энергоносители, что в условиях сырьевого характера экономики России и Казахстана сделать в обозримой перспективе сложно. Однако только в этом случае идея единой валюты ЕАЭС получит эффективное практическое воплощение, что не ставит под сомнение безусловную важность ее проработки на экспертном уровне и в рамках структур ЕАЭС уже сегодня. Главным при этом должно быть понимание того, что именно разработка качественно новой стратегии развития как на национальном, так и на наднациональном уровне и увеличение объемов торговли наряду с отлаживанием механизмов работы новых общих органов ЕАЭС могут привести к эффективному развитию Евразийского экономического союза.