Александр Гущин
Фото Reuters
Февраль 2015 года стал самым значимым месяцем в политической истории постсоветской Белоруссии. Его можно назвать звездным часом Александра Лукашенко. Он не только обеспечил хороший прием лидерам России, Украины, Германии и Франции, но и продемонстрировал, что о его нерукопожатности на Западе, которая наблюдалась все последние годы, теперь речи нет.
2014 год был очень сложным для партнерства Москвы и Минска. В отношениях России и Белоруссии обозначился ряд проблемных моментов, которые позволили некоторым экспертам даже заговорить о кризисе модели Таможенного союза (ТС) и евразийской интеграции, несмотря на ввод в действие Евразийского экономического союза (ЕАЭС) 1 января с.г.
В первую очередь противоречия возникли относительно Украины и Крыма. Белоруссия официально не поддержала Москву в процессе решения крымского вопроса. Напротив, Лукашенко выступил за территориальную целостность Украины, признал новую украинскую власть и наладил диалог с Петром Порошенко. Во многом это было вызвано экономическими причинами – нежеланием терять украинский рынок, который очень важен для Белоруссии, и стремлением заменить Россию по ряду торговых направлений.
В дальнейшем ситуация только обострялась. После введения Россией санкций в отношении ЕС, Белоруссия активно занялась реэкспортом. Это вызвало ответные меры ограничительного характера со стороны Москвы. А в январе президент Белоруссии заявил на пресс-конференции в Минске о возможном выходе страны из ЕАЭС.
Тезис о том, что Россия кормит Белоруссию за счет собственных граждан, обеспечивает определенный уровень благосостояния соседней республики и ничего не получает взамен, вряд ли выдерживает критику. На территории Белоруссии находятся российские военные, страна является элементом общей системы противовоздушной обороны и в военно-политическом плане остается союзником РФ. Кроме того, через Белоруссию стабильно идет транзит энергоресурсов в Европу. Вместе с тем назвать отношения Москвы и Минска полноценным многопрофильным союзом по-прежнему нельзя. Строго говоря, ни в рамках Союзного государства, ни в рамках ТС Белоруссия и Россия пока не нашли взаимоприемлемых форм партнерства, которые исключали бы торговые войны, резкую риторику и серьезные противоречия по вопросам взаимодействия с третьими странами.
Сама структура белорусской экономики, о которой многие в 90-е годы говорили как о панацее, позволяющей построить капитализм с человеческим лицом и эффективно совместить рыночную экономику и госрегулирование, сегодня в серьезном кризисе. И это несмотря на колоссальную скидку на российский газ, который Белоруссия будет покупать в 2015 году по цене 134 долл. за 1 тыс. куб. м, и прочие преференции. Экономика Белоруссии остро нуждается в структурных реформах, которые могут больно ударить по населению. Однако пойти на такие реформы президент сейчас вряд ли сможет, ведь на повестке дня предвыборная кампания. Назначенное недавно правительство вряд ли решится, по крайней мере до выборов, на серьезные непопулярные меры, тем более принимая во внимание падение рейтинга президента до 40%.
Фактор экономики и социальной стабильности будет самым важным. Никакие заигрывания с белорусской национальной идеей, историей и языком и миротворческие акции в контексте украинского кризиса или другие ситуативные действия, на который белорусский президент выдающийся мастер, не смогут оказать такого влияния на итог голосования и общую стабильность в стране, как сохранение сносной экономической ситуации. В этой связи серьезным подспорьем для Белоруссии станет возможное предоставление Россией кредита. Белорусский президент, очевидно, рассчитывает на то, что в условиях внешних угроз Москва не захочет ссориться с Минском и предложит серьезную финансовую помощь.
Предстоящие выборы будут проходить в совершенно иных геополитических условиях. Отсюда, вероятно, и желание предстать в образе миротворца и медиатора, выйти на новый уровень отношений с Западом, который денег просто так не даст, но может оценить реверансы белорусского лидера и ослабить политическую блокаду. Однако белорусский президент наверняка прекрасно понимает, что в системном плане на Западе никогда не увидят в нем равного партнера. Даже если ЕС и пойдет на более тесное сотрудничество в политическом плане, фигура самого Лукашенко вряд ли когда-то будет восприниматься в европейских элитах адекватно в полном смысле слова. Таким образом, Лукашенко остается в условиях серьезного повышения ставок в глобальной игре приверженцем своей, по сути, прежней политики привлечения на помощь Белоруссии российской экономики, которая используется в обмен за сохранение Минска в военно-политическом союзе с Москвой.
Он рассчитывает, что в условиях отсутствия у Кремля четких ставок на кого-то из оппозиционных кандидатов, России не останется ничего другого, как поддержать его. Обратный вариант может привести к неконтролируемым последствиям. Скорее всего этот расчет отчасти верен. Но Москва также потребует от Лукашенко определенных уступок, и экономических, и политических, по вопросу Украины. Вероятность того, что Россия даст Белоруссии денег, велика, ведь психологически для Москвы это зона влияния, которую нельзя потерять.
Хотя мейнстримом для Белоруссии остается постсоциалистическая парадигма, не принимать в расчет рост проевропейских настроений белорусского общества нельзя. Нельзя и пренебрегать нормами ТС, как было в период введения антисанкций. В этом контексте возникают вопросы к политике одностороннего поддержания экономик соседей и списания долгов в обмен на часто плохо очерченные геополитические преференции, которая в условиях кризиса несет в себе гораздо большую нагрузку для России. Для развития ЕАЭС, как и двусторонних отношений между его членами, все большее значение приобретает создание многосторонних органов разрешения споров, в частности суда ЕАЭС.
