Владимир Оленченко
Фото Reuters
Политический ажиотаж в Киеве и вокруг Украины, сфокусированный на возможности украинской ассоциации с Евросоюзом, не ослабевает. Сохраняющееся напряжение порождает вопрос о том, насколько эта возможность носит жизненно важный характер для Украины, чтобы отказ от подписания договора об ассоциации трактовать как национальную трагедию.
Найти внятное объяснение довольно трудно, так как и ЕС, и украинская оппозиция призывают рассматривать тему ассоциации не в свете возможностей обретения Украиной тех или иных экономических преимуществ и выгод, а в плоскости противостояния с Россией. Получается прямо-таки большевистский лозунг: кто не с нами, тот против нас.
Собственно в этой посылке и кроется сегодняшняя искусственная драматизация обстановки в Украине и вокруг нее. Украинцам предлагается воспринимать свое будущее лишь как альтернативу: либо ассоциация с Евросоюзом, либо дружба с Россией. Другие возможности Евросоюз не допускает.
Одновременно в иностранном и частично отечественном информационном пространстве настойчиво тиражируется тезис о том, что массовые беспорядки в Киеве выражают спонтанное проявление народного негодования, вытекающего из украинской якобы генетической европредрасположенности.
Правда, только наивный человек может причислить к украинскому народу иностранных ораторов, прибывающих в Украину неослабевающим потоком и как по графику, предусматривающему ежедневные взбадривания демонстрантов. Вряд ли можно также принимать за украинца Эдварда Лукаса из британского журнала Econоmist, выпустившего фальшивку о якобы подписании соглашения между Украиной и Таможенным союзом и тем самым, по заключению его коллег, не позволившего затухнуть евромайдану. Тут же уместен вопрос о том, от кого лидеры украинской оппозиции получали мандат на проведение переговоров с представителями Евросоюза от имени народа Украины. Да и в концептуальном плане западная политология не признает за массами самостоятельной роли.
В этом ключе неубедительно выглядит украинская оппозиция, основным мотивом которой звучит призыв фактически к внешнему управлению Украиной. Не просматривается в ее действиях и самобытности, так как она в основном ретранслирует мнения и выводы, озвученные Брюсселем. Легковесность украинской оппозиции выражается также в том, что европосланники не утруждают себя тем, чтобы обращаться с ней как с самостоятельной силой. В целом украинская оппозиция своими бесчисленными контактами с Брюсселем и непрерывными призывами к Евросоюзу создала для себя патовую ситуацию: снизит она или усилит протестную деятельность, в любом случае это будет смотреться со стороны как сделанное по указке извне.
Поэтому резонно тезис о народном негодовании поместить туда, где он должен быть – в ряд пропагандистских приемов, и поинтересоваться, по чьим же сценариям развивается отмеченная выше политическая украинская драматургия. Навязываемый Евросоюзом дискурс предоставляет только два варианта: либо Евросоюз, либо Россия. Следовательно, сценаристов и режиссеров проеэсовских выступлений в Киеве и спекуляций и истерики вокруг Украины остается искать только в Брюсселе или Москве.
Иными словами, не остается другого выбора, как констатировать, что вступили в действие евросценарии как по отношению к Украине, так и по отношению к России. Однако не следует их воспринимать как то, что Евросоюз готовился к Вильнюсскому провалу. Судя по содержанию, сценарии предназначались для более позднего периода, с тем чтобы сменить предполагавшихся евротворцов в украинском руководстве на евроисполнителей, и фоном для них должно было стать неизбежное ухудшение социального экономического положения Украины после подписания ассоциации с ЕС. Новая ситуация заставила применить сценарии не эволюционно, а революционно. Для России перспективы обозначены в виде угроз сужения ее присутствия на европейском рынке углеводородов, о чем объявили американские СМИ и отдельные еврочиновники.
Накануне Вильнюсского саммита со стороны российского руководства прозвучал к Еврокомиссии не один призыв оставаться в рамках приличий или по крайней мере воздержаться от резкостей. У ЕС не получилось. Ряд рассерженных еврокомиссаров и европолитиков, вовлеченных в процесс приручения Украины, не сдерживали эмоций и быстро дошли до такого возбужденного состояния, к которому вполне применима меткая русская пословица о том, что у кого на уме. Теперь более чем ясно, что в действительности думает конкретный европолитик о России и каких действий от него можно ожидать.
Россия же демонстрировала сдержанность, несмотря на откровенно агрессивный характер проекта «Восточное партнерство». Если на время отодвинуть в сторону обычное для европейцев лукавство, то этот проект является не чем иным, как программой экспансии Евросоюза на рынки европейской части постсоветского пространства.
В более расширительном плане можно сказать, что в ходе подготовки и проведения Вильнюсского этапа «Восточного партнерства» наглядно прорисовалась наиболее активная часть евро-атлантического лобби в Евросоюзе, пока доминирующего над теми, кто в ЕС ориентируется собственно на европейские ценности.
Удручает то, что если квалифицировать отмеченную выше евроактивность на восточном направлении как ответные меры ЕС после Вильнюсского провала, то крайне трудно найти их различия с обычной внешней политикой Евросоюза, где деструктивное зачастую преобладает над конструктивным.
