500 дней после Союза

Хотя эффект от планов, имеющих стратегический масштаб, принято оценивать по прошествии более длительного периода, уже первые полтора года существования Таможенного союза подтвердили выгоду экономической интеграции.

Альтернативы

интеграции нет

Международное экспертное сообщество раскололось на два лагеря. Оптимисты утверждают, что кризис закончился, и предвещают мировой экономике новый подъем. Пессимисты – их значительно больше – пророчат новую скорую волну финансовых потрясений. Однако при всем противоречии позиций сходятся они в том, что от нового кризиса никто не застрахован. Более того, рыночная экономика не в состоянии предложить эффективного рецепта спасения от неизбежного в близком или отдаленном будущем очередного катаклизма. Совет один – каждый спасается как может в меру своих сил и накопленных резервов. А коли таковых нет в избытке, ищите помощи у партнеров и союзников.

Идея экономических союзов не новая и, казалось бы, общепризнанная. И тем не менее именно она вот уже свыше двадцати лет вызывает активные споры на постсоветском пространстве. Хотя еще в период, предшествующий роспуску СССР, не только многие ученые, но и государственные деятели, как, например, президент Казахстана Нурсултан Назарбаев, предупреждали об опасности разрыва единого экономического пространства, нарушения кооперационных связей. Но большинству тогдашних национальных лидеров так хотелось наконец оказаться по-настоящему первыми в «своей деревне», что о последствиях краха Союза старались не думать. К тому же сторонники рынка уверяли: он сам все расставит по своим местам, заставит предприятия и регионы вернуться к кооперации, выделит наиболее перспективные направления, и союзным государствам останется только слегка помочь наиболее инициативным хозяйствующим субъектам.

Ну а в тайне чуть ли не каждый из срочно инаугурированных президентов был уверен: национальных богатств хватит, чтобы все дома, включая сельскую местность, покрыть «крышами из золота». «Золотой черепицей», как известно, смогли обзавестись далеко не все. Остальные вскоре поняли, что о ювелирных изысках надо навсегда забыть, иначе можно и вообще без дома остаться. На экономическом языке это означало, что собственное производство продолжало сокращаться, из стран – членов Содружества независимых государств импортировать было нечего, а рынки все больше заполнялись производителями из третьих стран. В итоге это неизбежно вело к потере экономической и политической самостоятельности.

Доктор экономических наук Сергей Глазьев в связи с этим писал: «Политика слепого следования навязанным извне ценностям и догмам лишает возможностей проводить самостоятельную экономическую политику. Государства-марионетки, ведомые претендующим на гегемонию единым финансово-экономическим центром, теряют шанс вырваться из категории отсталых и вечно развивающихся и перейти в лагерь лидеров экономического роста».

И все-таки ничто так упорно не хоронили, как СНГ, хотя оно оставалось чуть ли не единственной площадкой, на которой еще что-то можно было совместно возвести или по меньшей мере обсудить возможность строительства. Настойчивые предложения руководителей России и Казахстана к объединению хоть в каких-то формах либо игнорировались, либо превращались в предмет экономической спекуляции и политического шантажа.

СНГ в этот период больше всего напоминало древний суперконтинент Гондвану, когда отдельные его части уже начали свой бесконечный дрейф по Всемирному океану. Вчерашние соседи уже с трудом могли докричаться друг до друга, а если что-то и слышали, то не всегда понимали, что им пытаются сообщить, столь велики стали различия в государственном и экономическом устройствах. Выход из этой вроде бы необратимой ситуации предложил президент Казахстана. Он заключался в разноскоростной интеграции. То есть объединяться предлагалось тем, кто этого хочет и к этому готов. В качестве модели, к которой следовало идти, Нурсултан Назарбаев назвал ЕврАзЭС – Евразийское экономическое сообщество – организацию, которая определяла бы совместную экономическую политику, а в случае нужды послужила бы надежной защитой от принесенных с Запада бурь.

Эту концепцию согласились в 2000 году поддержать шесть государств, но перейти к реальным шагам – созданию Таможенного союза, а затем и Единого экономического пространства были готовы только три – Белоруссия, Казахстан и Россия. В 2007-м был оформлен ТС, а в декабре 2009-го Александр Лукашенко, Нурсултан Назарбаев и Дмитрий Медведев поставили подписи под Декларацией о формировании ЕЭП, которое включает 165 миллионов человек, мощности тысяч предприятий, колоссальные природные ресурсы.

Ответ на кризис

Все вроде бы было ясно и понятно, но три страны, словно близкие родственники, долго жившие в разлуке, внимательно приглядывались к действиям друг друга, сторожа неверное движение. «Сегодня, когда все страны Содружества ищут пути противодействия мировому кризису, когда в одиночку невозможно преодолеть экономические проблемы, судьба очередной раз подтверждает актуальность концепции евразийской интеграции, – не уставал повторять президент Казахстана. – Только сообща мы сможем обеспечить устойчивое экономическое развитие наших государств».

Эту позицию полностью разделял и президент России, который, в свою очередь, добавлял: «Мы смогли запустить те механизмы, которые реально в самом ближайшем будущем принесут, на мой взгляд, очень серьезную отдачу┘ Это настоящая интеграция, и с этим связаны все возможности. Это свободное движение товаров, капиталов, услуг, людей. Это отсутствие таможен, единая политика. В конечном счете это другое качество жизни».

Наконец, и президент Белоруссии вынужден был признать: «Мы будем сильнее – это безусловно. В мире уважают только сильных. И Беларусь в этом союзе будет только сильнее».

Сейчас, спустя полтора года после запуска Таможенного союза, даже его критики вынуждены признать – выгоды несомненны. Сформировалась единая таможенная территория, серьезный импульс получила взаимная торговля, упрощены многие процедуры, сократились расходы и время при перемещении товаров внутри ТС, сузился ареал обитания «серой» экономики – выгоднее легализоваться, чем платить новые таможенные пошлины. И нельзя не учитывать помимо всего прочего приобретенный опыт: фактически впервые после 1991 года на постсоветском пространстве возник наднациональный орган – Комиссия Таможенного союза.

Этот комплекс вроде бы чисто бюрократических акций дал весьма ощутимые результаты: объем взаимной торговли в рамках ТС возрос на 43%, при этом объем российского экспорта в страны Таможенного союза составил 18,5 млрд. долл. – это на 37,3% больше, чем за тот же период 2010 года. В Казахстане экспорт вырос на 34%, а в Республику Беларусь – на 39,5%. Прирост весьма впечатляющий, особенно учитывая падение товарооборота в годы пика кризиса.

Довольны итогами полуторалетней работы ТС и в Белоруссии, и в Казахстане. Первый вице-премьер РК Умирзак Шукеев констатировал, что целый ряд отраслей демонстрирует ускоренные темпы роста, что, по его мнению, непосредственно связано с работой Таможенного союза.

Надо еще учесть, что механизмы ТС только начинают проворачиваться. В дальнейшем его влияние на экономику трех стран-учредителей будет возрастать по экспоненте. Во всяком случае, самые осторожные прикидки специалистов сулят Белоруссии, Казахстану и России прибавку в 15% к ВВП к не такому уж далекому 2015 году. А уже в 2012 году система товарообмена между нашими странами будет соответствовать по большинству показателей тому, как перемещаются товары между государствами ЕС. То есть перспективы самые оптимистичные. Премьер-министр РФ Владимир Путин в этом уверен: «Насколько я знаю, нет ни одного члена ЕврАзЭС, который не хотел бы присоединиться в дальнейшем к работе Таможенного союза. Мы будем работать вместе и по этому направлению».

А дальше – ЕЭП

Выступая в июле на Экономическом форуме в Астане, президент Казахстана Нурсултан Назарбаев подчеркнул, что в то время, когда другие страны на кризис отвечают закрытием своих границ, замыкаясь от окружающего мира, Казахстан призывает ответить на вызовы кризиса углублением региональной кооперации.

Этот призыв поддержан. 1 января 2012 года – это уже решено – на экономической карте СНГ появится Единое экономическое пространство, следующая ступень развития интеграционных отношений после Таможенного союза. Любая компания, зарегистрированная в ЕЭП, будет пользоваться всем, что может предоставить каждая из трех стран, в том числе сельхозсубсидиями и транспортными тарифами. Кстати, по оценке Нурсултана Назарбаева, только одно соглашение по выравниванию железнодорожных тарифов позволит увеличить товарооборот и грузооборот между странами почти на треть. Регулировать общий рынок будут наднациональные органы. Премьер-министр России Владимир Путин уверен, что это самый прямой путь к формированию Евразийского экономического пространства.

Странам ЕЭП есть что предложить ЕС. В прошлом ноябре премьер-министр России, выступая в газете Sueddeutsche Zeitung, отметил, что снятие торговых барьеров позволит создать континентальный рынок емкостью в триллионы евро, это выгодно не только российскому, но и европейскому бизнесу.

Когда это произойдет, сказать пока затруднительно. Поскольку создание такой огромной зоны свободной торговли означает немало перемен, в том числе отмену импортных пошлин между странами, а в дальнейшем возможно и появление единой валюты. Пока это стратегическая цель, но движение к ней уже идет.

Ясно одно: этот путь придется пройти. Потому что весь мир стремится к созданию интеграционных объединений, потому что большее всегда лучше, чем меньшее. Расширение рынков, расширение производственной базы, расширение поля научных исследований, инноваций, укрупнение финансовых ресурсов и институтов, это всегда хорошо.

Интеграция – явление в первую очередь экономическое. И оцениваться она может только с точки зрения материальной выгоды, причем выгоды просчитанной. А в случае и с Таможенным союзом, и с Единым экономическим пространством она очевидна. Значит, надо идти дальше.