Непризнанная граница

Эта дорога, пожалуй, единственное, что сегодня связывает абхазский берег реки Ингури с грузинским.
Фото автора

Очередь к фруктово-овощной палатке в Москве. На витрине – оранжевая россыпь мандаринов из Марокко, Греции, Турции, Израиля. Выбор огромный. «Мне килограмм наших», – говорит стоящая впереди женщина с хозяйственной сумкой. В России мандарины не растут. Все понимают: «наши» – это абхазские. Народ Абхазию к России уже присоединил.

Чтобы попасть из России в Абхазию, достаточно иметь при себе российский паспорт. Можно, конечно, предъявить в окошко паспортного контроля и заграничный, но на тебя посмотрят, как на идиота. Стоило большого труда объяснить российским пограничникам, зачем мне нужна в загранпаспорте отметка о пересечении границы. Еще сложнее было объяснить родной бухгалтерии, почему отметка стоит только с российской стороны.

Яблочная контрабанда

Внешне эта граница ничем не отличается от множества других. Правила даже более суровые: например, ни при въезде в Грузию на автомобиле со стороны Армении, ни в тбилисском аэропорту мой багаж никогда не просвечивали. Здесь же – ставишь сумки на ленту и проходишь через металлоискатель. Дальше все, как полагается, даже маленький магазин дьюти-фри. Узкий коридор, по которому идти около километра. Затем будка под абхазским флагом, где документы внимательно изучают уже абхазские пограничники. Строгий фейс-контроль: «Что-то вы не похожи на русскую. Это ваша фамилия по мужу?» Пришлось парировать: «Я не грузинка, если вас именно это интересует». Затем еще надо заплатить 50 руб. за синюю бумажку, в которой сказано, что это страховка иностранного гражданина от несчастных случаев за время пребывания на территории Абхазии. Наверно, это правильно: все-таки горячая точка. Однако я лично ничего не слышала о том, чтобы кому-то когда-то были выплачены по этому документу какие-либо суммы.

Абхазские пограничники одеты в форму и мало чем отличаются от своих признанных коллег. С абхазской стороны на границе тоже действует таможня и даже фитосанитарный контроль. Сотрудник государственной пограничной инспекции по карантину растений важно разъясняет мне, что ввоз в Российскую Федерацию свыше 5 кг фруктов или овощей разрешен только при наличии фитосанитарных сертификатов, выданных соответствующими органами Республики Абхазия. Есть ли такие сертификаты у каждого из десятков тысяч людей, которые в сезон перевозят через границу в сумках и баулах тонны мандаринов, неизвестно.

На границе я скоро узнаю, что здесь считается контрабандой. Приказ 12, вывешенный на облупленной стенке таможни, предупреждает, что сертификации подлежит только продукция абхазского происхождения. «В связи с введением Россией временных ограничений на ввоз продукции растительного происхождения из Грузии», сообщается в документе, завоз чего-либо с грузинской территории, в частности яблок, «производится контрабандным путем».

Вот только как отличить грузинские яблоки от абхазских? Тут вспоминается прошлогодний инцидент в другой непризнанной республике – Южной Осетии. Вскоре после введения российских санкций предприимчивые осетинские торговцы скупили по дешевке у грузинских крестьян в Мегрелии пропадающий урожай цитрусовых и повезли его в Россию через Рокский перевал. Однако фуры тормознули на российской границе. Поднялся страшный шум: Россия не пропускает югоосетинские мандарины! Вскоре шум стих: известно, что в Южной Осетии мандарины не растут.

Дорога жизни

В эти дождливые весенние дни на границе было необычно малолюдно. Две женщины торговали яблоками у самого перехода (видимо, абхазскими), и перекупщик лаврового листа зазывал проходящих мимо с тачками челноков.

Как правило, в первой половине марта картина здесь совсем другая. Сезон цветения мимозы в Абхазии совпадает с популярным в России женским праздником. Ветки, заполненные золотыми пушистыми шариками, продаются здесь на вес – по 80–90 руб. за килограмм. В Москву они приезжают совсем другими – запах и вид уже не те. «В этом году мимоза зацвела поздно, – жалуется идущая рядом со мной по мосту через реку Псоу старая Илона. – В феврале были сильные морозы, снег толщиной полтора метра лежал в горных деревнях. Перед 8 марта цветов не было. А сейчас кому они нужны?»

Но мимоза – все же второй по значимости экспортный товар Абхазии, а первый и главный – мандарины. Они поспевают в декабре, ближе к Новому году. Конец декабря и начало марта называют здесь временем «золотой лихорадки»: слишком многим надо за эти дни успеть заработать столько, чтобы хватило на целый год. Поэтому узкий, огороженный сеткой коридор между абхазским и российским постами в народе прозвали «дорогой жизни». Тысячи людей, навьюченные мешками и сумками, с тележками и тачками, нагруженными оранжевыми плодами, проходят каждый день по несколько раз туда и обратно, чтобы сдать мандарины оптовикам на российской стороне и вернуться за новой партией. А что делать?

«У нас война все отняла, – говорит пожилая женщина по имени Анаид, которая везет на тачке с российской стороны клетчатую «челночную» сумку, полную картошки. – Главное – детей отняла. Мой единственный сын погиб на войне, молодой был, неженатый еще. Остались мы со стариком одни. Хорошо еще, что российскую пенсию получаем, но все равно на жизнь не хватает. Вот я куплю мандарины на абхазской стороне, перевезу через границу и сдам оптовикам. После уплаты таможенных пошлин с килограмма выходит рубля три чистой прибыли».

Таких, как Анаид, здесь называют челноками. Они появились в Абхазии благодаря режиму санкций со стороны СНГ и своеобразному порядку функционирования пограничного перехода. В отличие от классических челноков начала 90-х протяженность их ежедневного маршрута составляет всего 2–3 километра: от приграничного рынка на абхазской стороне до знаменитой «Казачки». Казачий рынок в селе Веселое в «оранжевые дни» превращается в цыганский табор оптовиков и перекупщиков из разных уголков страны. Переход границы в сезон «золотой лихорадки» требует немалых затрат: времени, здоровья, нервов. С каждым шагом челнока по оранжевому коридору растет цена его товара. Наиболее энергичные умудряются совершать по 5–6 ходок за день.

Кроме цитрусовых и мимозы из Абхазии вывозят орехи, разнообразные фрукты, вино и зелень. Таможенные пошлины при этом уплачиваются в бюджет республики. И в российский, конечно. Обратно везут газ в баллонах, бытовую технику, муку, соль, сахар, картошку, удобрения, мыло и стиральный порошок. Республика ничего этого не производит, все предметы первой необходимости привозятся из-за границы. «Везу с той стороны картофель для посадки и селитру, – рассказала мне Неля из Ткварчели. – Все купила на Казачьем рынке. Двое сыновей у меня. Мой муж работает на хлебозаводе, дачу маленькую имеем, там корову держим, мандарины выращиваем, сюда привозим. Так и живем».

Граница на замке

Когда в Тбилиси говорят, что на абхазско-российской границе процветает контрабанда, это на самом деле означает, что Грузия сама хотела бы получать те таможенные сборы за вывоз мандаринов или орехов, которые сейчас получает Абхазия. А в Сухуми не понимают, почему республика должна с кем-то делиться доходами от того, что выращивается или добывается на ее собственной территории. На самом деле ввоз чего-либо с территории Грузии в Абхазию сейчас полностью запрещен. На грузино-абхазской границе вдоль реки Ингури оборудованы настоящие погранзаставы, действует таможня. Начальник таможенной службы в Гальском районе – полковник Лаврентий Миквабия. Как рассказал мне его заместитель, назвавшийся Рафиком, вдоль ингурской границы выставлены четыре абхазских таможенных поста.

«У нас же нет с Грузией никаких отношений: ни политических, ни экономических, – пояснил абхазский офицер. – Поэтому граница для товаров полностью закрыта. Допускается только перенос продуктов в ручной клади при наличии у гражданина разрешения госбезопасности на переход границы».

Пешеходов на ингурском мосту не видно: людей перевозят ооновский автобус и четыре лошади, впряженные в телеги. Лошади работают посменно. На грузинском берегу цены ниже, поэтому многие жители Гальского района ходят туда за продуктами. Запрещен вывоз в Грузию и «стратегического продукта» Гальского района – ореха фундук. Местные крестьяне сдают его оптовикам на Гальском рынке, а те вывозят в Россию.

«Несколько лет назад из России через Абхазию в Грузию шел поток контрабандных сигарет, – рассказал мне на условиях анонимности источник в абхазских спецслужбах. – В нем тесно сотрудничали абхазские и грузинские преступные группировки. В частности, так называемые грузинские партизаны – отряд «Лесные братья» под командованием Дато Шенгелия. Курировали этот бизнес высокопоставленные грузинские чиновники и силовики. После прихода к власти Саакашвили «партизаны» были расформированы, и бизнес заглох».

В период действия экономических санкций из Абхазии морем в Турцию экспортировался лес, уголь и металлолом. Интересно, что никаких грозных нот грузинский МИД по этому поводу в Анкару не направлял, никаких турецких сапог патриотическая молодежь на границе с Турцией не жгла. Сейчас руководство непризнанной республики обещает поставить для нужд Олимпиады в Сочи около 5 млн. тонн щебня. Несомненно, по этому поводу в Тбилиси опять будет большой шум. Грузия требует допустить своих таможенников на российско-абхазскую границу и ставит это условием своего согласия на членство России в ВТО. В Сухуми на это отвечают, что в состоянии сами контролировать свою границу: Государственный таможенный комитет работает вполне профессионально, многие молодые сотрудники являются выпускниками российской таможенной Академии. Так что экономика здесь ни при чем, говорят в Сухуми, это чистая политика.

Сухуми–Москва