Виктория Панфилова – Москва рассматривает возможность признания независимости самопровозглашенных образований на постсоветском пространстве. Можете ли вы это прокомментировать?
– Россия в целом и в рамках Минской группы в частности неоднократно делала заявления о признании территориальной целостности Азербайджана. Другое дело, что различные политические силы могут иметь свою точку зрения и высказывать ее. Мы, как посольство, реагируем на эти высказывания. Но вместе с этим ориентируемся на заявления российского МИДа и высшего политического руководства страны.
Москва высказала достаточно принципиальную позицию против сепаратизма вообще и по проблеме Косово в частности. Но при этом было снято эмбарго на торговлю с Абхазией. Насколько сочетается выступление против сепаратизма в Косово и поддержка сепаратизма в другом регионе? Многим политикам это кажется непоследовательным. Кстати, недавнее заявление президента Молдавии Владимира Воронина о близком решении конфликта в рамках территориальной целостности наводит на предположение, что в Приднестровье будут задействованы мирные, взаимоприемлемые механизмы решения конфликта. И, как знать, быть может, этот прецедент (а вовсе не Косово) станет ключом к решению и других конфликтов на постсоветском пространстве.
Президент Ильхам Алиев в своих выступлениях отмечал, что в последнее время ставка в мире делается на силу. По всей видимости, в последующие годы сила будет определяющим фактором в решении спорных вопросов. Но я хотел бы подчеркнуть, что Азербайджан до последнего будет использовать все шансы, чтобы решить этот конфликт мирным путем. Мы не хотим, чтобы проливалась кровь молодых людей, как наших, так и с противоположной стороны.
– А может, минский формат урегулирования проблемы Нагорного Карабаха исчерпал свои возможности? Известно, что на недавней сессии Генассамблеи ООН резолюцию по Карабаху, которая рассматривалась по инициативе Азербайджана, не поддержали все члены этой группы, в том числе Россия.
– Это голосование стало лакмусовой бумажкой. После него весь мир поделился для нас на страны, которые поддержали резолюцию, и страны, которые выступили против. И мы знаем, под чьим давлением те или другие страны проявили нейтралитет. Проголосовав «против», сопредседатели поставили себя в очень сложное положение. Я не совсем представляю себе, с каким лицом они могут вновь приехать в Баку. Думаю, что они односторонне информировали свои правительства и поставили всю группу в неудобное положение. Ведь нарушен главный принцип посредничества – нейтральность. Как такие представители могут быть посредниками?
Многие не знают, что в Минскую группу помимо России входят Германия, Швеция, Турция, Финляндия, Белоруссия, а Италия вообще была ее первым председателем. Мне кажется, что в новой ситуации есть необходимость активизировать потенциал других членов. Конечно, в регионе без России не обойтись. Также ясно, что без США теперь нигде в мире не обойтись. Но думаю, что разговор может идти и о привлечении свежих игроков. Почему бы не привлечь страны Восточной Европы, например, Румынию или Польшу?
Азербайджан еще раз доказал, что его экономический потенциал как нового регионального центра успешно конвертируется в возрастающее политическое влияние, и он хочет решить этот конфликт мирным путем. Мы много раз заявляли, что готовы на любые компромиссы в рамках территориальной целостности и международно признанных границ, и 14 марта это нашло свое официальное подтверждение в высшем органе мирового сообщества. И стыдно профессиональным дипломатам других государств делать казусные заявления о том, что, мол, резолюция Генеральной Ассамблеи ООН не имеет обязательной и юридической силы. Со временем им придется убедиться, что такие резолюции имеют не только юридическую, но и практическую силу.
– В минувшем году вы вместе со своим коллегой, послом Армении в России Арменом Смбатяном, и представителями интеллигенции побывали в Нагорном Карабахе. Может быть, сегодня приоритет следует отдать «народной дипломатии»?
– После поездки на меня обрушились некоторые политические силы Азербайджана, которые расценили мой визит чуть ли не как предательство. Хотя мы – и я, и Армен Смбатян – подчеркивали, что не подменяем политику, которую ведут президенты и внешнеполитические ведомства. Мы воспользовались давним знакомством: оба музыканты, композиторы, у нас схожая судьба – когда Армен Смбатян был ректором консерватории, я был директором филармонии, затем мы оба были министрами культуры. И сегодня в России представляем свои страны. Мы, безусловно, встречаемся и обсуждаем проблемы. В результате родилась идея поехать в Карабах. Заехали в Ереван и Баку, где нас приняли президенты Роберт Кочарян и Ильхам Алиев. В Ереване посетили Дом-музей Сергея Параджанова, а в Баку – армянскую церковь с книгохранилищем. К удивлению армянской стороны, там находится более пяти тысяч книг на армянском языке, многие из которых относятся к XVII–XVIII векам. Кроме того, сегодня в Баку проживают около 15 тысяч армян.
– Что больше всего поразило во время поездки?
– Мы ехали через оккупированные районы, которые до сих пор остаются незаселенными. Я прошел несколько метров и услышал только свои шаги. Вокруг выжженное поле.
– Вы родом из Карабаха, удалось ли побывать в отчем доме?
– Да, я посетил дом моего отца в Шуше. Эмоционально было очень тяжело видеть родовое гнездо в разрухе, запустении. По соседству живет армянская женщина, и она меня сразу узнала: «Какое счастье, что вы приехали в дом отца».
В Нагорном Карабахе всегда жили и азербайджанцы, и армяне. В Ханкянды (армянское название – Степанакерт. – «НГ») было больше армян и меньше азербайджанцев, а в Шуше наоборот. Практически все население Карабаха было двуязычным.
Мы считаем, что надо искать точки соприкосновения. Мы вместе победили в Великой Отечественной войне. Это была общая победа. И сейчас надо добиваться, чтобы люди могли жить рядом, вместе. Мы не ставим целью изгнать армян из Карабаха. Мы ставим цель возвратить Карабах под юрисдикцию Азербайджана на правах автономии с самыми широкими полномочиями.
– А Баку может гарантировать автономии широкие полномочия?
≈ В Азербайджане есть Нахичеванская республика. Я могу сказать как бывший министр культуры, что не имел прямого влияния на действия нахичеванских властей. В Нахичевани есть свой кабинет министров, свой парламент, свой бюджет, а республиканские министерства лишь помогают им. Такую же широкую автономию мы предлагаем и для Карабаха. Сейчас у Азербайджана огромные экономические возможности. В регионы вкладываются средства. Возможности для бизнеса неограниченны. В принципе при определенной прагматичности Карабах мог бы оказаться в выигрыше, если бы ему помогали и Азербайджан, и Армения плюс зарубежная диаспора.
– А как вы объясните, что за несколько дней до этого на линии соприкосновения было нарушено перемирие?
– Там перманентно постреливают. За год таких стычек случается много. Почему-то именно этому инциденту в прессе придали особое значение. Но факт – с 1994 года перемирие соблюдается. При этом, надо отметить, что между нами нет разделительных войск или миротворческого контингента. Мы сами сохраняем мир. Это дает надежду. У нас есть понятие аксакалов – мудрых людей. К примеру, встреча азербайджанского шейха с армянским католикосом наверняка могла бы принести пользу. Недоброжелатели пытаются перевести карабахский конфликт в религиозную плоскость. Это совершенно не так. Потому что веками азербайджанцы и армяне жили вместе. Это доказывают и проживающие сегодня в Грузии азербайджанцы, где полумиллионная диаспора, и грузины в Азербайджане. Тезис о несовместимости двух религий – несостоятельный, вредный, от него надо избавляться.
