Анатолий Гордиенко – Султан Асламбекович, с чем вы связываете новую эскалацию напряженности вокруг Абхазии?
- Грузинские руководители оказались в цейтноте. Политическим путем урегулировать отношения с Сухуми у них не получается, поскольку мы давно определили свой курс – независимость, ничто иное – ни расширенная автономия, ни особый статус – для Абхазии неприемлемо. После сокрушительного поражения в первой войне Грузия дважды предпринимала серьезные попытки применения силы – в 1998 и в 2001 годах, тогда эти вооруженные провокации удалось пресечь. Тбилиси начал наращивать мускулы. Грузинская армия ныне совсем не та, что была в начале 90-х годов, она качественно изменилась. Военный бюджет Грузии – самый большой в Закавказье – достиг 300 миллионов долларов и равен всему годовому бюджету страны времен Эдуарда Шеварднадзе. Грузинских солдат обучают американские инструкторы, офицеры учатся за рубежом. В страну потоком идут современное вооружение и военная техника. Регулярно проводятся военные учения. Неспроста же они такую армию создают. Затеять очередную войну, когда на полную мощность заработает нефтепровод Баку–Тбилиси–Джейхан, американские и западные покровители Грузии просто не позволят. В общем, сейчас для Абхазии очень непростое время, можно ожидать любых провокаций и надо быть готовым дать достойный отпор.
– На днях Россия поддержала грузинский план урегулирования по Южной Осетии. Каким бы смягченным его ни называли, сверхзадача осталась прежней: возвращение контроля Тбилиси над мятежной территорией. Ваш прогноз развития ситуации, если Россия поддержит подобный план по Абхазии?
– Если такое случится, события станут более динамичными и Грузия будет действовать более агрессивно. В Тбилиси могут выставить нам неприемлемое условие – возврат всех грузинских беженцев. А это однозначно приведет к столкновениям. Грузия может инициировать вывод российских миротворцев и ввод вместо них миротворцев из других стран. По сути, это может означать войну.
– Каким вам видится ее исход?
– Учитывая нынешние темпы милитаризации Грузии при поддержке Запада, характер и цели возможной агрессии ясны. А исход будет зависеть от народа Абхазии, от мирового сообщества, от поддержки абхазской диаспоры и народов Северного Кавказа. В любом случае, мы будем оказывать сопротивление. Аджарский вариант здесь не пройдет.
– Не потому ли абхазская армия зачастила с проведением учений? Если оправдаются худшие опасения и начнутся реальные боевые действия, сможет ли Абхазия выстоять самостоятельно или рассчитываете на поддержку извне?
– Активная военная деятельность в Абхазии – это реакция на недружественные шаги Грузии. Если отпадет угроза внешней агрессии, то тратить огромные средства на содержание избыточного воинского контингента никто не будет. Увы, реалии иные. Людской резерв Грузии составляет 5 миллионов, а в Абхазии около 200 тысяч – это несопоставимые величины. Но такое же соотношение сил было и в 1992–1993 годах, что не помешало нам победить. Тогда нам помогали добровольцы с юга России, донские и кубанские казаки, народы Северного Кавказа. Рассчитываем на них и впредь, а также на абхазскую диаспору, которой немало в Сирии, Иордании, других странах. Заключен договор о взаимопомощи с Южной Осетией, и если против одной из наших республик Грузия начнет боевые действия, ей неизбежно придется воевать на два фронта.
При этом основу грузинской армии составляют молодые солдаты-срочники без опыта ведения боевых действий. А в Абхазии все население от 18 до 60 лет являются резервистами, готовыми по сигналу немедленно стать на защиту родины. 80% из них прошли через грузино-абхазскую войну, горячие точки, знают, за что и как воевать, моральный дух у них высокий. Каждый приписан к конкретному воинскому подразделению и четко представляет, что ему делать в случае сигнала тревоги. Резервисты регулярно привлекаются к военно-полевым сборам и учениям. Прошедшие в августе сборы были самыми крупными за весь послевоенный период, мы тогда задействовали все имеющиеся у нас рода войск. В числе прочего отрабатывалась и мобилизационная готовность. Учения подтвердили: абхазская армия находится в должной степени готовности к отражению нападения вероятного противника и с гор, и с моря.
– Абхазская армия имеет возможность обновлять в достаточной мере свои вооружения и боевую технику?
– Конечно, мы не можем стоять на месте, когда восточный сосед такую активность развернул. Какие-то меры принимаем, совершенствуем техническое оснащение, подтягиваем техническую базу. Сразу зададите вопрос: кто нам помогает? Сейчас век рынка и можно достать все, если есть возможности. А они у нас появляются. Абхазия не только смогла отстоять свою независимость, но и доказала возможность самостоятельного существования. Экономика начинает подниматься, курортная сфера – в этом году в республике отдохнули более миллиона человек. Часть полученных средств направляем на укрепление обороноспособности.
– А кто готовит для абхазской армии офицеров?
– Сами готовим, в Сухумском военном общевойсковом училище. С этого года оно стало высшим, а до того выпускали по ускоренной программе артиллеристов, связистов, других военных специалистов – годичные курсы, полуторагодичные. Российских инструкторов в Абхазии нет, а вот опытные офицерские кадры, которые еще советскую военную школу прошли, сделали много.
– Россия предоставляет вашим курсантам места в своих военных вузах?
– Целевых наборов нет. Если кто-то из абхазов, имеющих российское гражданство, захочет учиться в российском военном училище, то поступает туда на общих основаниях. Дальше по контракту он обязан отслужить в России пять лет. А уж как потом своей судьбой распорядиться – его право решать. В нашей армии есть бывшие российские офицеры разных национальностей. Я сам без малого три десятка лет в России прослужил. И начальник нашего Генерального штаба генерал-лейтенант Зайцев приехал из Забайкалья, завершив службу в Российской армии. Толковый, грамотный специалист.
– Абхазская армия строится по образцу российской?
– Преимущественно. Вооруженные силы Абхазии включают в себя стандартный набор из сухопутных войск, военно-морского флота, авиации. Существуют и необходимые специальные подразделения, и войсковая разведка. Но это не слепое копирование, есть свои особенности. Более того, в Российской армии отделения перестроили по нашему типу, с учетом опыта нашей войны с Грузией. Теперь там не просто восемь автоматчиков, есть и снайпер, и пулеметчик, и корректировщик, и фельдшер.
– В России от призыва на срочную службу многие уклоняются. А вы с подобной проблемой сталкиваетесь?
– Определенные сложности есть и в Абхазии. Но убеждать в необходимости пройти армейскую закалку молодежь особо не приходится. Ребята и их родители понимают: война закончилась совсем недавно, и нет гарантии, что наши народы не столкнут вновь.
