Виктория Панфилова
Министр иностранных дел Узбекистана считает, что добрые отношения должны опираться на совместные экономические проекты.
Фото Артема Житенева (НГ-фото)
-Можно ли расценивать недавний визит президента Каримова в Москву как поворотный, подводящий черту под периодом некоторого охлаждения российско-узбекских отношений?
═
– Разговор о стратегических вопросах взаимодействия Узбекистана и России должен был состояться в начале второго президентского срока Владимира Путина, и он состоялся. На встрече с президентом РФ лидер Узбекистана очертил свое видение того, что сейчас называют вовлеченностью России в Центральную Азию. При этом президент Каримов подчеркнул, что в Узбекистане Россию всегда рассматривали как очень важный фактор поддержания мира и стабильности в этом регионе, который сегодня переживает поворотный этап в своей древней истории, где пересекаются, а порой и сталкиваются многие интересы. Исходя из этого узбекской стороной были предложены шаги, которые нацелены на углубление нашего сотрудничества. Нам кажется, что в ходе московских переговоров удалось выработать практические меры в этом направлении.
═
– А нельзя ли поподробнее об этих практических мерах и достигнутых договоренностях? Сообщалось, например, о подготовке двустороннего Договора о стратегическом сотрудничестве...
═
– Результативность встреч не обязательно проявляется в подписании каких-то документов. Напротив, достижение принципиальной договоренности иногда значит гораздо больше, чем подписание дежурных деклараций. Отмечу лишь два момента. Во-первых, стороны согласились с необходимостью уже к началу лета подготовить документ, который де-юре закрепит стратегические, партнерские отношения между нашими странами. В нем будут очерчены новые рубежи нашего сотрудничества. Довольно абстрактное понятие стратегического партнерства будет наполнено содержанием, прежде всего в сфере поддержания мира и стабильности. Кроме того, договоренности будут касаться экономического, инвестиционного сотрудничества с Россией, развития контактов в информационных и гуманитарных сферах. Второе направление – прямое участие России в интеграционных процессах в Центральной Азии. Мы считаем, что это может ускорить решение существующих здесь острых проблем, таких, как транспортная изолированность, недостаточная разработанность энергетических ресурсов, нерешенность экологических вопросов, помощь в реализации естественных геополитических и геоэкономических особенностей региона. Эти два направления я бы назвал главными результатами политической части наших переговоров.
═
– Не означает ли это, что Ташкент будет теперь ориентироваться в основном на Россию, на ее присутствие в регионе? А как же сотрудничество с Западом?
═
– Чем больше будет открыт и привлекателен центральноазиатский рынок для иностранных капиталов, тем лучше. Мы видим, что российский капитал готов конкурировать с иностранцами, он не боится и даже более того – рвется потягаться с Западом. Я думаю, что это обстоятельство подстегнет и наших западных партнеров быть более активными и решительными. От здоровой конкуренции выиграют все. Сегодня не столь важно, какого капитала – западного или российского – в Центральной Азии больше. Нужно задаться вопросом: почему в целом инвестиций пока недостаточно? Думается, надо создавать такие условия, при которых крупному капиталу не было бы тесно в узких границах отдельных государств. В идеальном варианте – это общий рынок стран Центральной Азии, который стал бы в этом случае и более привлекательным для внешних инвесторов, и создал бы необходимые условия для продвинутого взаимодействия самих государств региона. В этом и заключается суть идеи президента Каримова, изложенная российской стороне. Что касается вступления Узбекистана в НАТО, то так вопрос не стоит. Вместе с тем сотрудничество с альянсом мы считаем важным направлением в нашей внешней политике. НАТО сегодня – реальный «игрок» на центральноазиатском пространстве. Альянс руководит силами ISAF в Афганистане. Соответственно Узбекистан, как и другие страны региона, оказывает ему тыловую поддержку в осуществлении этой миссии, которая имеет важное значение и для нас. Кроме того, у НАТО накоплен большой опыт в сфере безопасности, в том числе по борьбе с терроризмом, и это необходимо использовать.
═
– Например, для того чтобы противостоять реальным террористическим угрозам, подобным тем, с которыми Узбекистан уже столкнулся в марте?
═
– Приходится признать, что сегодня международный терроризм перегруппировывается быстрее, чем силы, ему противостоящие. Возник феномен нового международного терроризма, для которого характерны синхронность действий в разных странах, применение одних и тех же методов. Общее обнаруживается даже в использовании компонентов взрывных устройств. Нам такой оперативности не хватает. Поэтому вопрос не в том, с кем выгоднее сотрудничать и какие выбирать приоритеты. Приоритет один – многостороннее сотрудничество, причем надо постараться «приземлить» его до уровня конкретных дел. Надо исходить из того, что терроризм сегодня бьет по всем, от него страдают и те, кто выступает за международную антитеррористическую коалицию, и те, кто ее не поддерживает. Реальность такова, что в углублении взаимодействия в этой области должны быть заинтересованы все.
═
– В нынешнем году Узбекистан будет председательствовать в Шанхайской организации сотрудничества, где помимо торгово-экономической велика и антитеррористическая составляющая. Что будет превалировать в ШОС в обозримом будущем?
═
– Основным и главным направлением в работе ШОС станут вопросы безопасности, поскольку эта организация изначально была создана для решения проблем безопасности в регионе. Это уже потом ее участники пришли к выводу, что без решения общих социально-экономических вопросов, реализации крупных региональных проектов надеяться на прочную безопасность не приходится. Поэтому мы считаем, что у ШОС два главных направления работы: проблемы безопасности и вопросы региональных экономических проектов. Предстоящий ташкентский саммит ШОС примет декларацию по борьбе с терроризмом. В ходе саммита пройдет официальная инаугурация региональной антитеррористической структуры – РАТС, которая расположена в Ташкенте и признана стать институтом Шанхайской организации по борьбе с международным терроризмом и организованной преступностью.
Дарья Гармоненко 
Андрей Мельников 