Анатолий Гордиенко
Нино Бурджанадзе не стесняется ставить вопросы предельно жестко и прямо.
Фото Натальи Преображенской (НГ-фото)
- Нынешняя встреча - пятая по счету. Как и прежде, информация об итогах предельно скупа. Но хоть что-то вы могли бы рассказать?
- Во-первых, я полностью одобряю формат, в котором проходят встречи глав парламентов "Кавказской четверки". Мы как-то сразу договорились: эти встречи будут закрытыми для всех, кроме их участников. И придерживаемся этого правила. Разговор действительно идет и откровенный, и деловой, и, главное, полезный. Для меня лично встречи в формате "четверки" - это хорошая возможность поговорить предельно откровенно с таким авторитетным российским политиком, каковым, безусловно, является председатель Совета Федерации Сергей Миронов. У него есть очень хорошее качество: защищая и отстаивая, естественно, интересы России, он пытается предельно внимательно разобраться в проблематике российско-грузинских отношений, найти пути к смягчению остроты проблем.
В нынешней встрече "четверки" впервые принял участие новый спикер Национального собрания Армении Артур Багдасарян. И надо сказать, что он с ходу включился в работу, высказал несколько весьма перспективных идей. В целом встреча была и интересной, и удачной, как говорится, с последствиями, которые, уверена, проявятся уже в ближайшее время.
- Что конкретно мешает российско-грузинскому сближению? Может, все дело в открыто декларируемой Грузией ориентации на Запад, на США?
- Убейте - не пойму, почему наша прозападная ориентация должна так волновать кого-либо в России. Задам пару встречных вопросов. А что, у России - другая ориентация? Разве Россия менее активно, чем Грузия, пытается сблизиться с НАТО, с Соединенными Штатами? Отношения России с тем же НАТО, с Евросоюзом уже сейчас намного более "продвинутые", нежели у Грузии. Мы в Тбилиси это только приветствуем. Так почему же Москве это можно, а вот Грузии - категорически нельзя? Уверена: если Россия и дальше будет относиться к Грузии как к некоему придатку, как к довеску своей внешней политики, грузино-российского сотрудничества не получится никогда. Пока же Москва к нам относится не как к партнеру, не как к другу и равноправному субъекту, а с позиции "старшего брата". Нам ведь не раз говорили: хотите дружить с Европой - дружите, но только через Москву. Но почему, собственно говоря? Когда же Россия переборет в себе этот "имперский синдром"?
А в том, что мы ориентируемся на Запад, нет ничего удивительного. Да, мы дружим с США, с европейскими странами. Те же Соединенные Штаты - они ведь нам действительно помогают, действительно нас поддерживают. Когда-то, в середине 90-х, когда Грузии грозил элементарный голод, именно эта страна помогла нам продовольствием, сейчас помогает строить грузинскую армию. От России такой помощи мы не добились. На наши неоднократные просьбы нам отвечали даже не молчанием - прямым отказом. Вспомним 1994 год. Президенты Шеварднадзе и Ельцин подписали тогда известное соглашение по российским военным базам в Грузии. Мы ведь согласились держать эти базы у себя на целых 25 лет. Взамен попросили две вещи: чтобы Россия помогла нам в создании нормальной армии и чтобы было реальное продвижение в урегулировании конфликта в Абхазии. Не получили ровным счетом ничего. А сейчас в Москве удивляются, что мы так благодарны за совершенно реальную помощь тем же американцам, туркам, грекам, немцам. Но ведь именно Россия и подсказала нам, где эту помощь искать.
- А может, дело все-таки в факторе Шеварднадзе? Ведь известно, что его в России, мягко говоря, не любят - за развал СССР, за вывод войск из Афганистана, из Восточной Европы┘
- Несмотря на то что я сейчас в оппозиции к президенту Эдуарду Шеварднадзе, попытаюсь быть объективной. Во-первых, нельзя наказывать весь народ только потому, что тебе не нравится президент той или иной страны. А это есть. "Синдром Шеварднадзе" присутствует в российской политике по отношению к нашей стране. Во-вторых, я считаю, что такая неприязнь по отношению к Эдуарду Шеварднадзе просто несправедлива. Да, этот человек сыграл очень важную роль в тех переменах, что имели место в мире во второй половине 80-х годов теперь уже прошлого столетия. Но почему все вдруг забыли, как и кто тогда принимал все решения? Реально и исключительно самостоятельно этот человек принял в те годы одно решение - когда публично объявил о своей отставке с поста министра иностранных дел СССР и обосновал - почему.
Касаясь весьма тонкой материи грузно-российских отношений, я всегда стараюсь ставить волнующие меня вопросы не скажу - жестко, но прямо и откровенно. Потому что считаю: если их ставить иначе, имеющиеся между нами проблемы мы не решим никогда. Россия должна понять, что для нормальных отношений с Грузией необходимо нечто большее, чем простое декларирование уважения ее суверенитета и территориальной целостности. Нам говорят об уважении территориальной целостности Грузии и в то же время пускают поезда между Сочи и Сухуми, направо и налево выдают российские паспорта жителям Абхазии и Южной Осетии, участвуют в праздновании очередных годовщин независимости этих грузинских автономий. Но ведь это - территория Грузии! Как мы можем на все это реагировать? И сколько мы - Грузия и Россия - уже потеряли за последние годы... В традиционно русскоязычном городе Тбилиси из обихода уходит русский язык, на нем у нас говорят все реже. На футбольном матче Грузия-Россия наши болельщики освистали российский гимн. Когда такое было? Да никогда! А почему такое стало возможным? Да потому, что большинство болельщиков на тбилисском стадионе - это поколение, воспитанное уже в совершенно в другом духе. Молодежь усвоила одно: Россия - это страна, из-за которой Грузия потеряла Абхазию, а до того - Южную Осетию, это страна, которая бомбила Грузию и которая постоянно создает нам серьезные проблемы. Разве это не серьезный повод для того, чтобы задуматься: куда же мы, господа хорошие, идем, куда уже пришли?
- Вы были среди тех, кто выступил против недавних соглашений грузинского правительства с российскими энергетическими компаниями, резко критиковали за это президента Шеварднадзе. Вы были против потому, что это Россия?
- Ничуть ни бывало. Да, у меня серьезные разногласия с президентом Шеварднадзе, но это - другой разговор. Против соглашений с "Газпромом", а затем и с РАО "ЕЭС России" я выступила по одной простой причине. Ведь сейчас с благословения главы государства практически вся энергосистема Грузии перешла под контроль России. Причем готовилось все это тайно. А я за то, чтобы в такого рода сделках была максимальная прозрачность. Хочу быть правильно понятой читателями "НГ": я вовсе не против того, чтобы в Грузии работали российские компании. Но я категорически против того, чтобы какая-то стратегическая отрасль нашей экономики была фактически монополизирована другим государством, любым. Тем более - Россией. Потому что у нас, увы, не те отношения, чтобы позволять такое.
