А-ля "Адвокаты дьявола"

- Члены российской делегации остались в изоляции по грузинскому вопросу. Как вы оцениваете прошедшие в Страсбурге дебаты по Грузии и принятую резолюцию, против которой проголосовали лишь 11 человек?

- Поскольку члены Совета Федерации отбыли из Страсбурга по вызову Миронова для голосования по референдуму, мы оказались в абсолютном меньшинстве. Вообще в ПАСЕ не принято голосовать против. Но мы это сделали, чтобы продемонстрировать нашу жесткую позицию.

- Было много толков о том, что российская делегация не имеет единой точки зрения по грузинскому вопросу. Так ли это? И как прошла ваша встреча с грузинскими коллегами?

- Мы веселимся, когда читаем российскую прессу, у нас нет никакого раздрая. У нас не было разногласий по поводу того, стоит ли встречаться с грузинами. Просто в публичных ответах мы в каком-то смысле давали понять, что не все в российской делегации разделяют саму идею встречи. В конечном счете мы обратились к председателю ПАСЕ Питеру Шидеру, который пригласил к себе и грузин, и россиян. А сама встреча была достаточно жесткой. Мы обменялись любезностями, после чего и родилась идея о направлении в Россию и в зону конфликта миссии по выяснению фактов. Мы пришли к выводу, что встречаться один на один было бессмысленно, в том числе с учетом того хамского тона, который позволила себе грузинская делегация, и с учетом их попытки реабилитировать связи грузинского руководства с террористами.

Мы заявили грузинской делегации, что не приемлем попытки использовать сложную ситуации в Грузии для того, чтобы мобилизовать вокруг Шеварднадзе разрозненные силы под предлогом внешней угрозы со стороны России. И мы выдвинули два требования. Первое - немедленная выдача России тех, кто подозревается в террористических актах на территории России. И второе - начать сотрудничество с Россией и международными организациями в борьбе с террористами вплоть до создания зоны безопасности на территории Грузии, чтобы банды не прорывались на российскую территорию. Мы предложили принять соответствующие поправки к резолюции.

Грузины оказались в неловкой ситуации, как я понял по их настроению. Они и ассамблея в целом отказались принимать эти поправки к резолюции. Мы понимали, что в такой взвинченной атмосфере ПАСЕ будет блокировать даже самые разумные предложения России. Но это было нам нужно, чтобы зафиксировать на камеру это абсурдное голосование а-ля "Адвокаты дьявола". Мы это сделали, что называется, для истории. Тщедушная Европа сдается в плен террористам еще до начала агрессии.

- Вам удалось этим жестом произвести впечатление на коллег в ПАСЕ?

- Впечатление явно произвела сама резкость полемики. Вся резолюция по Грузии - это одно большое недоразумение. ПАСЕ не должна пытаться подменить собой СБ ООН и трактовать устав ООН. Но ПАСЕ - это организация, куда национальные парламенты отправляют правозащитников, это своего рода Сергеи Адамычи Ковалевы. Здесь, например, присутствует госпожа Лершер, которая была единственной в немецком бундестаге, кто голосовал против антитеррористической операции в Афганистане. Она абсолютная пацифистка. Она трактует право на самооборону как право защищаться только на своей территории.

- Если грузинская резолюция оказалась неприемлемой для россиян, то калининградская, похоже, вас устроила...

- Если сравнить тексты калининградской и грузинской резолюций, то мы увидим, что первая исполнена в благожелательном для России смысле, но это каша, размазанная по тарелке: намеки, ужимки. Кстати, интересно, что юридическая комиссия в случае с Калининградом, по сути, трактует Шенген в пользу России. Но политическая резолюция написана очень абстрактно. А в грузинской резолюции все, что против России, написано очень конкретно, жестко, безапелляционно. Но это стиль ПАСЕ, и мы привыкли к нему.

Резолюции ПАСЕ не имеет юридического смысла, это точка зрения. Мы использовали резолюцию по Грузии для изложения собственной позиции в жестком ракурсе. Кстати, Михаил Маргелов закончил свое выступление по Ираку сообщением о бое, который имел место на ингушском участке российско-грузинской позиции. Та же госпожа Лершер тут же попросила у меня всю информацию по этому поводу и сказала, что сожалеет, что дискуссия по Грузии была повернута в одну сторону.