Анатолий Гордиенко -Господин Боден, как бы вы кратко охарактеризовали результаты вашей работы в должности спецпредставителя генерального секретаря ООН по грузино-абхазскому урегулированию?
- Оценивая эти два с половиной года, выделю два момента. Во-первых, нам все-таки удалось удержать грузин и абхазов от попыток решить существующие между ними проблемы силовым путем, удалось сохранить в Абхазии мир. Это уже немало. Во-вторых, удалось пополнить политический арсенал новыми инструментами, без которых полномасштабное урегулирование этого конфликта невозможно. Я имею в виду известный документ ООН о разграничении полномочий между Тбилиси и Сухуми. Но в этом направлении еще надо работать и работать.
- Но ведь конфликт по-прежнему заморожен, за восемь с лишним лет в отношениях между Тбилиси и Сухуми мало что изменилось. Разве что не стреляют, не убивают друг друга┘ Не было ли желания найти другую работу?
- Многие мои коллеги не раз говорили: брось ты это безнадежное дело, грузин с абхазами не примирить. Тем более что дважды ситуация действительно крайне обострялась, мы оказывались на грани новой большой войны - во время октябрьского рейда в Кодорское ущелье грузинских партизан и боевиков Руслана Гелаева и совсем недавно, в апреле, когда в контролируемую грузинскими властями верхнюю часть ущелья был переброшен десант российских миротворцев. К счастью, и в том и в другом случаях нежелательное развитие событий удалось остановить. Найти работу поспокойнее - это не для меня. Если есть хоть малейшая возможность продвинуться хотя бы на шаг вперед, малейший шанс на прогресс, все другое надо отбросить, сосредоточиться на таких шансах. Абсолютно безнадежных ситуаций нет, всегда есть шансы что-то изменить к лучшему. Их надо использовать. Мы пока лишь в начале пути. Не все получается так, как хотелось бы. Например, в позапрошлом году была организована Ялтинская конференция, на которой удалось выработать конкретные меры по укреплению доверия между сторонами конфликта. Вслед за ней надо было развивать переговорный процесс, активизировать грузино-абхазские контакты - прямые либо через посредников. Но с переговорным процессом мы застряли. И ялтинские договоренности "зависли". Однако усилия по укреплению мер доверия будут продолжены. Кстати, есть договоренность провести новую конференцию по этим вопросам. Правительство ФРГ готово провести такую конференцию в Германии.
- Уезжая, вы оставляете документ, который уже окрестили "документом Бодена" - предложения по разграничению полномочий между Тбилиси и Сухуми. Насколько реально убедить нынешние власти Абхазии приступить к его обсуждению?
- Это рамочный документ, предлагающий общие принципы политического урегулирования конфликта. Максимально конкретизировать его должны уже непосредственно стороны этого конфликта - в процессе обязательных переговоров. Пока документ не принят к рассмотрению, раскрывать его содержание я не имею права, публично говорить об этом можно будет позже. Скажу лишь, что там есть одна ключевая фраза: ООН исходит из принципа территориальной целостности Грузии и рассматривает Абхазию как составную часть единого Грузинского государства. Эта фраза и стала главным камнем преткновения: власти Сухуми категорически отказываются даже обсуждать вариант, по которому Абхазия вновь становится частью Грузии. Дальновидной такую позицию назвать трудно. Однако уверен, что это не последнее слово абхазской стороны. За время моей работы в Грузии уже были ситуации, когда одна из сторон отвечала на наши предложения категорическим отказом, но потом удавалось изменить ситуацию, добиваться пусть небольшого, но все же движения вперед. Применительно к предлагаемому ООН документу о будущем статусе Абхазии могу сказать, что многие из тех требований, которые сейчас выдвигает Сухуми, можно решать и в рамках единой Грузии.
- Вы говорите о несогласии абхазской стороны. А в Тбилиси "документ Бодена" принимают?
- Здесь тоже была и продолжается полемика вокруг этого документа. Особенно, что касается той его части, где Абхазия обозначается как суверенное образование в составе Грузии. Этот вариант грузинская сторона решительно отвергает, видя в нем попытку трансформировать Грузию в конфедеративное государство. Кстати, модель конфедерации не поддерживают и эксперты ООН по конституционным вопросам. В общем, при рассмотрении этой проблемы необходимо желание сторон идти на компромисс. Грузинское руководство о такой готовности заявляет. В Сухуми же пока все отвергают с порога.
- Откуда у абхазской стороны такое упорство? Может, все дело в той поддержке, которую Сухуми ощущает из Москвы? Тем более что в Тбилиси прямо заявляли и заявляют, что ключи от решения абхазской проблемы лежат именно в Москве. Выходит, "давить" надо не только на Абхазию, но и на Россию?
- Не люблю этот термин - "давить". Мне больше по душе другой - переубеждать. Безусловно, Москва в этой проблеме завязана очень плотно. В том числе и в усилиях по политическому урегулированию грузино-абхазского конфликта. Официально Россия является содействующей стороной. Не надо забывать, что Россия входит в "Группу друзей генерального секретаря ООН по Грузии", является постоянным членом Совета Безопасности ООН, где абхазской проблеме уделяется самое пристальное внимание. Так что роль этой страны в политическом урегулировании кризиса в Абхазии очень весома. Но не следует и преувеличивать эту роль - Москва на самом деле лишь один из медиаторов в решении абхазской проблемы. И еще один важный момент: у России в этом плане есть еще не использованные до сих пор резервы. Сейчас, похоже, принято решение не держать их "в рукаве". Президент РФ назначил своего личного представителя по вопросам грузино-абхазского урегулирования. Первые контакты с Валерием Лощининым убеждают: Москва действительно готова усилить свою роль, свое влияние на процесс урегулирования этого конфликта. Надо набраться терпения - ведь первый замминистра иностранных дел России Валерий Лощинин работает в этом качестве всего два месяца. Но уже сейчас можно сказать, что Россия на деле становится активным посредником в решении абхазской проблемы. А без таких посредников сажать за стол переговоров только грузинскую и абхазскую сторону, увы, пока нельзя - учитывая несовместимость позиций, они могут наломать дров. Что касается ключей к решению проблемы Абхазии, то главный такой ключ видится в том, чтобы с участием посредников начать серьезное, детальное обсуждение документа о будущем разграничении полномочий. Без этого дело с мертвой точки не сдвинуть. Надо начать разговор о главном, все другие вопросы можно будет решить уже в процессе переговоров.
- Помимо статуса есть в этом конфликте еще одна болевая точка - возвращение сотен тысяч грузинских беженцев в места их прежнего проживания. Пока беженцы возвращаются лишь в Гальский район - ближайший к условной границе между Абхазией и остальной Грузией. По некоторым данным, туда вернулось уже около 60 тысяч человек. Какова сейчас там ситуация? Есть ли у вернувшихся беженцев какие-то гарантии безопасности?
- Я бы назвал это шаткой безопасностью. Гальский район - наша давняя забота. К счастью, октябрьский кризис в Кодорском ущелье не распространился на Гальский район, хотя у меня лично были на этот счет большие опасения. Нам удалось удержать ситуацию под контролем. Но обстановка там по-прежнему тревожная - разгул криминалитета, вылазки грузинских партизан. Основная сложность - это район непосредственного соприкосновения грузинского и абхазского населения. Конечно, возможны эксцессы, и они случаются. Но есть и интересные планы, как улучшить там ситуацию. В частности, рассматривается даже вопрос о размещении в Гальском районе международных полицейских сил ООН - по примеру Боснии, где ввод таких международных сил дал положительный эффект.
- Пока же главным сдерживающим фактором в том же Гальском районе, как, впрочем, и по всей линии грузино-абхазского противостояния, являются Коллективные силы СНГ по поддержанию мира, фактически - российская армия. Грузинская сторона предлагает расширить формат миротворческой операции, отодвинуть российских десантников от берегов Ингури в глубь абхазской территории - до реки Галидзга. Что вы думаете по этому поводу?
- В Тбилиси действительно недовольны действиями российских миротворческих сил, тем, как они обеспечивают безопасность вернувшихся в Абхазию грузинских беженцев. Основания для этого есть. Об изменении формата миротворческой операции говорить можно. Но бесспорно одно: выводить миротворческий контингент из Абхазии сейчас нельзя. Тут есть два важнейших момента. Первое: это может взорвать ситуацию на линии нынешнего противостояния, вывод КСПМ станет сигналом к новой грузино-абхазской войне. Второе: уйдут миротворцы - и невозможной станет деятельность в Абхазии миссии военных наблюдателей ООН. Ведь наши люди работают там без оружия, миротворцы являются единственными гарантами их безопасности. Уже давно на уровне СНГ идут разговоры о возможности интернационализации миротворческой операции в Абхазии. Однако заменить российских миротворцев некем - такую ответственность никто, кроме России, взваливать на себя пока не решается. К тому же изменение формата операции, расширение мандата миротворцев требуют согласия обеих сторон конфликта. Сухуми же категорически против этого.
- С началом реализации американской программы военной помощи Грузии ситуация несколько меняется. Позиции Тбилиси в его противостоянии с Сухуми усиливаются. Есть ли у миссии ООН в Грузии какие-то возможности, механизмы, которые позволят удерживать ситуацию под контролем, не допустить развития событий по силовому сценарию?
- Таких механизмов у миссии ООН нет. Это не предусмотрено предоставленным нам Советом Безопасности мандатом. Контроль за деятельностью американских военных инструкторов, приступивших в конце мая к подготовке грузинских антитеррористических подразделений, также не входит в компетенцию миссии. Вместе с тем мы разделяем обеспокоенность Сухуми по поводу того, что подготовленные с помощью Пентагона спецподразделения вооруженных сил Грузии могут быть использованы для силового решения абхазской проблемы. Однако у меня нет оснований не верить грузинскому руководству, твердо заявляющему, что решение абхазской проблемы возможно лишь политическим путем. Кроме того, есть надежда, что создаваемые в Грузии с помощью США силы антитеррора станут серьезным фактором укрепления стабильности и наведения должного порядка в стране. В конечном счете это может способствовать и урегулированию грузино-абхазского конфликта.
- На посту спецпредставителя генсека ООН вас меняет женщина, швейцарский дипломат Хайди Телиавини. По силам ли женщине справиться со столь непростой задачей?
- Не сомневаюсь, она сумеет добиться прогресса. Это опытный дипломат, к тому же хорошо знающий Кавказский регион по прежней работе в ОБСЕ. К тому же у нее нет времени на раскачку - уже 31 июля Совет Безопасности ООН будет в очередной раз рассматривать абхазскую проблему, и к этому сроку надо добиться начала рассмотрения предложений ООН по разграничению полномочий между Тбилиси и Сухуми. Моя преемница, уверен, использует для этого все рычаги.
- Вы возвращаетесь домой, в Германию. А что дальше?
- Отдыхать долго не придется. Мне предложили занять пост представителя ФРГ в ОБСЕ. Я его принял.
Тбилиси
Дарья Гармоненко 
