СНГ для маргиналов

Главы внешнеполитических ведомств непризнанных государств регулярно проводят переговоры и консультации, пытаясь согласовать свою политику на международной арене.

ДОЛЖНО было пройти около 10 лет, прежде чем лидеры непризнанных государств, появившихся на постсоветском пространстве, поняли двойственную природу окружающей их действительности: Россия могла морально их поддерживать до тех пор, пока сама не оказалась перед угрозой распада. Когда стало очевидным, что на поддержку официального российского руководства рассчитывать не приходится, в столицах непризнанных республик начали изыскивать новые формы сотрудничества, пытаясь хоть как-то преодолеть издержки изоляции.

Полем для интеграции стало модным провозглашать российско-белорусский союз. Вообще-то идея присоединения к "двойке" обычно вдохновляла тех, кто ратовал за возрождение Советского Союза и считал новую форму объединения, придуманную политиками Москвы и Минска, первым шагом на пути возвращения в "семью братских народов". В свое время коммунисты Армении выступали с инициативой вступления республики в российско-белорусский союз. За ними лидер компартии Киргизии Абсамат Масалиев и руководитель общественного движения "За союз и братство народов" Клара Ажыбекова писали президенту Аскару Акаеву письма с просьбой задуматься о преимуществах союзного жития. Но больше всех очков отыграл на этой идее лидер молдавской компартии Владимир Воронин, который добился избрания на президентский пост, в частности обещаниями вступить в Союз РФ и Белоруссии. Правда, после воцарения эта идея перестала быть для Воронина актуальной.

Да это и понятно. Имея в виду, что у россиян и с белорусами-то не все ладится, никто из лидеров недавно обретших независимость государств не согласится поступиться хоть частью суверенитета. Здесь уместно вспомнить, что в советские времена выдвигалась идея присоединения к СССР Болгарии, да и теперь некоторые российские политики пытаются "спасти" Югославию, призывая ее вступить в российско-белорусский союз. Однако сегодня становится очевидным, что "постучаться в двери" этого не вполне состоявшегося объединения готовы лишь непризнанные постсоветские республики. Руководство Нагорного Карабаха намекало, что готово ввести республику в состав Союза на правах полноправного субъекта. Правда, эта идея не снискала большой популярности и в самом Степанакерте, учитывая географическую удаленность непризнанной республики от обоих славянских государств.

Интереснее было с Приднестровьем, у руководителей которого после прихода к власти в Молдавии Владимира Воронина затеплилась надежда на решение проблемы статуса ПМР. Однако напрасно. Лидеры Приднестровья получили "пощечину", когда Госдума, не менее приднестровцев воодушевленная идеями коммуниста, вставшего у руля молдавской власти, приняла обращение к президентам Молдавии, России, Белоруссии и Приднестровья. Российские депутаты призывали провести консультации по обсуждению условий присоединения Тирасполя и Кишинева к Союзу России и Белоруссии. Принятие этого документа власти Молдавии назвали "унизительной и оскорбительной" акцией, ведь ее инициаторы решили поставить Тирасполь на одну доску с Кишиневом.

Однако в Тирасполе дали понять, что и к его мнению надо прислушиваться. Буквально в день неформального сочинского саммита СНГ вице-президент ПМР Александр Караман, находясь в Минске, однозначно высказался за присоединение своей республики к Союзному государству Белоруссии и России. Он посетовал, что на протяжении уже двух лет "висит" вопрос о включении приднестровских депутатов в состав Парламентского собрания Союза. "Завесившие" вопрос ссылаются на то, что Приднестровье не является субъектом международного права, тем не менее в Тирасполе надеются на получение статуса наблюдателя при Парламентском собрании. Минск был выбран для подобных высказываний не случайно. Как, со ссылкой на Карамана, сообщает Интерфакс: "Белоруссия и Приднестровье испытывают сегодня жесточайшее давление со стороны Запада, в частности всевозможных миссий ОБСЕ. Это связано с тем, что оба государства являются рубежами славянской земли и отстаивают славянское единство". По мнению приднестровского вице-президента, Кишинев и Тирасполь "смогут решить существующую в своих отношениях проблему только в том случае, если Молдавия будет двигаться, как и Приднестровье, в направлении славянского единения".

С Абхазией все по-другому: "в направлении славянского единения", естественно, не собираются двигаться ни Сухуми, ни Тбилиси, но до последнего времени у абхазского руководства были основания надеяться на поддержку Москвы. В 1995 году Верховный Совет Абхазии обращался к России с просьбой принять непризнанную республику в Федерацию. С началом первой чеченской кампании стало ясно, что столь радикального шага от российского руководства вряд ли можно ожидать. Тогда Сухуми выступил с инициативой о вступлении Абхазии в Межпарламентскую ассамблею СНГ и в Союз России и Белоруссии. В беседе с корреспондентом "НГ" абхазский президент Владислав Ардзинба говорил: "Мы поддерживаем интеграционные процессы, инициатором которых выступает Россия, поскольку это один из реальных механизмов стабилизации политической и экономической ситуации на постсоветском пространстве. Именно поэтому в прошлом году Народное собрание обратилось с предложением принять Абхазию в Парламентский совет Союза России и Белоруссии в качестве наблюдателя. Мы также считаем, что вступление Абхазии в этот Союз на правах ассоциированного члена соответствует нашим национальным интересам, ведь мы стремимся к сохранению общего политического и экономического пространства с Россией. Но решение этого вопроса зависит от России и Белоруссии". В Тбилиси к такого рода инициативам Сухуми тогда относились спокойно, понимая, что перед лицом чеченской проблемы Москва не пойдет на столь серьезный и чреватый осложнениями шаг. Спустя некоторое время официальное грузинское руководство насторожилось. Руководитель департамента разведки Грузии Автандил Иоселиани заверяет, что в настоящее время "политическое управление и криминогенная обстановка" в Абхазии не контролируются властями, что ведет к обострению клановой борьбы между пророссийскими и протурецкими группировками. По данным Иоселиани, "ситуацией умело пользуются в России, официальные представители которой - пока на уровне региональных руководителей - заверяют абхазских сепаратистов в том, что очень скоро Абхазия может стать независимым государством и войти в Союз России и Белоруссии. Для реализации этой цели предпринимаются активные шаги по приватизации российским капиталом важнейших объектов в Абхазии, а также предоставляется возможность абхазам беспрепятственно получать российское гражданство".

Не мог не встревожить руководителей Грузии, Молдавии и Азербайджана принятый Госдумой Закон "О порядке принятия в Российскую Федерацию и образования в ее составе нового субъекта РФ". В законопроекте предлагалось конкретно обозначить, что если территориальное образование примет решение о вступлении в состав России целиком, то ему надо присвоить статус республики, а если частично - статус края или области. При этом, правда, российские депутаты решили не отходить от принципа территориальной целостности и оговорились, что присоединение одной из частей какого-то государства к России должно происходить с согласия "усекаемого" государства. Инициатива Госдумы снискала полярные оценки. Одни говорили, что закон соответствует веяниям времени и направлен на углубление интеграции, преимущества которой признаны во всем мире, а в качестве примера приводили именно российско-белорусский союз. Другие, вспоминая о ситуации в Крыму, на юго-востоке Украины и на севере Казахстана, уверяли, что попытка претворения в жизнь этого закона еще больше осложнит отношения Москвы не только с Кишиневом, Тбилиси и Баку, но также с Астаной и Киевом.

Убоявшись активизации сепаратистских тенденций, лидеры Грузии, Украины, Азербайджана и Молдавии, входящих вместе с Узбекистаном в объединение ГУУАМ, на своем саммите, проходившем 6-7 июля в Ялте, особое внимание уделили теме безопасности, тесно связанной для них с проблемой сепаратизма. Ответные меры попытались выработать в Степанакерте министры иностранных дел НКР, Абхазии, Приднестровья и Южной Осетии - республик, называющих себя "СНГ-2" (союз непризнанных государств). Они обратились в международные организации за "консультациями и разъяснениями", будучи обеспокоенными тем, что вопреки заявлениям о чисто экономической сути проекта ГУУАМ его члены хотят объединить усилия в борьбе с сепаратизмом. Логику "СНГ-2" разъяснил глава внешнеполитического ведомства ПМР Валерий Лицкай, припомнивший 1991 год, когда ни одна из республик бывшего СССР не соблюла существовавших законов о выходе из состава Советского Союза. "Новые независимые государства после развала СССР тоже были сепаратистскими, но их очень быстро признали, а нас не признают", - посетовал Лицкай.

Похоже, время парада суверенитетов, так популярного десять лет назад, еще не прошло. "Статус-кво", конечно же, мало устраивает как признанные мировым сообществом государства, так и "непокорные провинции", однако способ мирного сосуществования республик, краев и областей бывшего СССР пока не найден. Отчасти поэтому большинство глав государств на постсоветском пространстве так увлеченно вступает в разнообразные союзы, которые при всей громкости их названий пока не могут предъявить конкретных результатов своей деятельности. Здесь форма важнее содержания, и в этом смысле российско-белорусский союз пока мало чем отличается от других региональных объединений.