Вадим Удманцев -МАКСИМ АЛЕКСАНДРОВИЧ, какова численность русских в Таджикистане, не имеющих гражданства Российской Федерации? Многие ли из них изъявляют желание получить это гражданство и переехать на постоянное место жительства в Россию?
- Сейчас довольно сложно подсчитать, сколько русских или русскоязычных в Таджикистане. Мы полагаем, от 60 до 80 тысяч. Получать ли гражданство России - личное дело каждого. Те люди, которые по-настоящему хотели этого, - уже получили. Вначале гражданство просили те, кто собирался выехать в Россию на ПМЖ. Сейчас люди уезжают в основном по экономическим соображениям. Большая часть обращений идет от пенсионеров. Уезжают к своим детям, внукам. Если там есть, где устроиться, то вопросов, как правило, не возникает, люди адаптируются. Как известно, по Закону "О российском гражданстве" есть два способа получения гражданства: в порядке регистрации или по ходатайству на имя президента РФ. В порядке регистрации оформляется гражданство прежде всего тем, кто имеет прямых родственников. По ходатайству решение уже принимается не нами, а комиссией при президенте РФ. К нам приходят по всяким вопросам: и просто пообщаться, и с жалобами на тяжелое материальное положение. В экстренных случаях мы, конечно, помогаем, хотя возможностей немного. Привлекаем общественные организации соотечественников. А правительственная комиссия оказывает не только материальную помощь: через нее в этом году мы получили около 100 тысяч учебников для русских школ. Комиссия предоставляет ветеранам войны возможность лечения.
- Существует ли дискриминация в отношении русскоязычного населения со стороны таджикистанских властей?
- Нет, здесь официально провозглашаемая политика действует реально: равноправие всех граждан независимо от национальности. Большое внимание местное руководство уделяет изучению русского языка. В 1992 году со стороны некоторых деятелей оппозиции ОТО звучали националистические призывы, были кое-какие действия против русских, но они быстро были погашены. Слишком давние и тесные связи между теми русскими, которые живут здесь, и местным населением. Ведь вся та промышленная инфраструктура, которая существует в Таджикистане, создана по большей части русскими. Нурекская ГЭС, алюминиевый завод, Рогунская ГЭС (строительство еще не закончилось) - все это строилось руками русских, в том числе тех, кто сюда приехал и здесь остался. Очень много было сделано нашими пограничниками. Они не только границу охраняют, но и помогают в развитии народного хозяйства.
- Проявляет ли Россия какой-либо экономический интерес к Республике Таджикистан?
- И деловые круги, и государственные структуры заинтересованы в том, чтобы развивать экономические отношения с Таджикистаном. К сожалению, уровень нашего экономического сотрудничества не отвечает имеющемуся потенциалу. Сейчас, правда, дело сдвинулось с места. Предполагается сотрудничество в добыче полезных ископаемых (серебро, свинец, сурьма), наши предприниматели работают по хлопку, драгоценным камням. Главное, чтобы были предложены конкретные проекты - куда инвестировать.
- Насколько, по-вашему, значительно политическое влияние России в Центральной Азии?
- Что касается роли России в регионе, то, конечно, она очень велика. Ведь это область наших стратегических интересов.
- Насколько сегодня обоснованно присутствие 201-й мотострелковой дивизии в этом регионе? Необходимо ли здесь военное присутствие России вообще?
- 201-я дивизия составляла костяк миротворческих сил, которые очень плотно взаимодействовали здесь с миссией наблюдателей ООН. Было проведено несколько совместных операций, ооновцы с нами поддерживали самый тесный контакт, в том числе и по вопросам своей безопасности - была договоренность, что 201-я мсд может оказать помощь в случае необходимости, но, слава Богу, этого не понадобилось. Будучи основой Коллективных миротворческих сил, дивизия внесла свою важную лепту в достижение мирных договоренностей. Хотя в боевых действиях она не участвовала, но люди гибли. Кроме того, если посмотреть чуть дальше границ СНГ, на Афганистан, таких вопросов возникать не будет. Потому что это постоянная угроза для безопасности, причем не столько опасность прямой военной агрессии, сколько угроза проникновения экстремистских идей на территорию СНГ. Недаром мы внимательнейшим образом отслеживаем афганскую ситуацию, потому что, к сожалению, территорию, которая находится под контролем талибов, они превратили в центр международного экстремизма и подготовки террористов. Боевики проходят обучение в 30 лагерях, контролируемых талибами, а потом действуют и в Чечне, и здесь, в этом регионе. Прежде всего это касается трех соседних стран: Таджикистана, Узбекистана, Киргизии. И хотя мы здесь военную силу по-настоящему никогда не применяли, но уже само присутствие российской дивизии играет сдерживающую, стабилизирующую роль. Если бы ее не было, как повели бы себя те же талибы - предсказать довольно сложно.
- А насколько мрачны перспективы в данном регионе?
- Все зависит от того, как пройдет летняя кампания в Афганистане. Пока ни талибы, ни северяне к активным широкомасштабным боевым действиям не приступали. Сейчас идут локальные бои, и чем это кончится - трудно сказать. Мне кажется, если победят талибы, проблемы усугубятся: значительное увеличение наркопотоков, экстремизм, терроризм, побуждение местных экстремистских сил всего региона к радикальному развитию событий. Если же победят северяне и возьмут целиком под свой контроль северные провинции - это будет означать начало реальных переговоров с талибами. И северяне, и талибы - это реальные силы, существующие в Афганистане, и без их участия не может быть никакого правительства, никакого управляющего органа в стране. Конечно, должны приниматься во внимание интересы всех этнических, религиозных и прочих групп, а это можно решить только в ходе переговоров. Причем сделать это могут только сами афганцы, без какого-то давления со стороны. Особо мрачных перспектив в регионе я не вижу.
- Исходя из всего вышесказанного, можно ли считать Таджикистан стратегическим партнером России?
- Конечно. У нас с Таджикистаном очень хорошее взаимодействие и на международной арене, в международных организациях. Позиции по большинству вопросов международной и региональной политики у нас совпадают, расхождений практически нет. Кроме того, мы рассматриваем Душанбе как стратегического партнера и с точки зрения афганского фактора. Мы нацелены на то, чтобы и дальше развивать свои отношения с Таджикистаном.
- Таджикистан по сути превратился в перевалочную базу наркотиков. Есть ли возможность каким-то образом перекрыть этот наркотрафик?
- Согласно выводам комиссии ООН по контролю за наркотиками и борьбе с оргпреступностью, если бы не было Таджикистана, то поток наркотиков, в том числе и в Россию, был бы значительно больше. В прошлом году только нашими пограничниками был задержан 801 килограмм героина, в этом году за пять месяцев - уже 650 килограммов. И это только героин! Растет умение наших пограничников, которые борются с наркобизнесом, но поток наркотиков все же увеличился. Наркотики - это валюта, которой подпитывается война в Афганистане. У нас сложилось очень неплохое сотрудничество с ООН в области борьбы с наркобизнесом. И называть Таджикистан основным путем наркотрафика я бы не стал. Почему так много говорят о Таджикистане? Потому что здесь идут громкие захваты, каждую неделю в местных бюллетенях читаем: взяли 50 килограммов, 20 килограммов - и все это попадает в прессу. А соседи, например, докладывают в ООН свои цифры, в которых, кстати, можно иногда усомниться, шепотом. И в прессе об этом ничего не пишут, пишут только о Таджикистане, поэтому и возникло такое представление, что это чуть ли не главный путь транспортировки наркотиков. Посмотрите на границу: по этим горам грузовик не пройдет, несут только на себе. Все, что на горбу, - задерживается, плюс к этому - "глотатели", а в собственном желудке больше полкило не перетащишь. А где-то проходят запечатанные трейлеры с соответствующим грузом, который попадает и в Россию, и в Европу.
Душанбе-Москва
