Вадим Удманцев
Этот символ государственной независимости обошелся Таджикистану в 8,5 млн. долларов.
ДУШАНБЕ. Центр города. Проспект Рудаки. В этом районе таджикской столицы размещаются практически все республиканские государственные учреждения, посольства, коммерческие и финансовые представительства. Получив журналистскую аккредитацию в местном МИДе, спешу по раскаленным от солнца гранитным ступеням на запланированную встречу. Пять часов вечера, но жара еще не спадает - даже в тени не менее +30, все время хочется пить. Напротив, через дорогу, - одноименная с проспектом площадь, на которой отсвечивает золочеными гранями памятник основателю таджикского государства Исмаилу Сомони, возведенный сравнительно недавно на месте низвергнутого ленинского монумента. Правивший тысячелетие назад великан гордо вздымает сияющий скипетр, молчаливо взирая на плоды нынешней цивилизации. И хотя благодарным потомкам грандиозное сооружение обошлось в восемь с половиной миллионов долларов, окружающая действительность с первых же шагов по городу заставляет воочию убедиться в том, что плоды эти если и не подгнившие, то явно недозрелые.
Около памятника, эмоционально жестикулируя, меня настойчиво подзывают к себе два милиционера. Подхожу, предъявляю документы, но, оказывается, парней не это интересует - просто у одного из них сегодня день рождения, а денег на бутылку водки нет. Стражи порядка так искренне, не выпуская, жмут мою руку, что я лезу в карман, но там всего несколько дирамов, которых может хватить лишь на бутылку минералки. Разочарованные, они обтирают со своих лиц льющийся из-под фуражек пот и удаляются вдоль ограды - дослуживать положенные часы.
Вечером на обратном пути в гостиницу останавливаюсь у доски объявлений, благо практически все вывески в Душанбе дублируются или сразу пишутся на русском языке. Требуются на работу: "врачи-терапевты - 3 сом.", "слесари - 6 сом.", "кочегары - 8 сом." Если даже министерский чиновник в Таджикистане получает в месяц около 25 сомони, что приблизительно составляет 10 долларов, то грустные выводы напрашиваются сами собой. Зарплата милиционера не превышает 15-20 сомони, а размер средней пенсии - от 3,5 до 5. Большинство душанбинцев или торгуют, или заняты в сфере обслуживания, зарабатывая в среднем около 10 сомони и еле сводя концы с концами - исключительно благодаря недорогим овощам и фруктам, которые привозят им родственники-дехкане из ближних и дальних кишлаков. И все равно многие семьи ведут полунищенское существование.
На другой день во дворе душанбинского Свято-Никольского православного храма мне довелось не только побеседовать с его настоятелем и первосвященником отцом Сергием, который откровенно поведал о трудной жизни русскоязычных прихожан и их чад в последнее десятилетие, но и встретить мусульманина-садовника. Шерали Мухиддинову - 49 лет, он из-под Орджоникидзеабада, но работу нашел лишь здесь, в Душанбе. Живет у брата, ухаживает за церковным садом уже полтора года. В тени посаженных его руками фруктовых деревьев и состоялся следующий диалог.
- Работаете вы при церкви, а мечеть-то посещаете?
- Когда поеду домой, в свою мечеть пойду, а здесь вечером буду молитвы читать.
- Сколько вам здесь платит батюшка?
- 30 сомони. Конечно, маловато, но чем без денег ходить, лучше здесь поработать. У меня семья из восьми человек: я, жена и шесть детей. Нам нужно на месяц три мешка муки (мы в кишлаке живем, сами печем хлеб - это дешевле обходится), 10 кг сахара, 5-10 кг хлопкового масла, 1 кг чая, макароны купить разные.
- А мясо?
- Денег на мясо не остается. Мясо стоит 3 сомони.
- Когда вы в последний раз мясо ели?
- Года четыре назад...
Гражданская война, длившаяся с 1992 года на протяжении семи лет, расколола таджикское общество на сторонников исламского фундаментализма и светского правления. Усилиями Коллективных миротворческих сил, в первую очередь российского воинского контингента, внутренний конфликт был потушен, однако последствия его сказываются до сих пор. Проблем множество во всех сферах жизнедеятельности республики, однако первое, что бросается в глаза, особенно приезжим, - это развал городской инфраструктуры. Массовый исход русскоязычного населения из Таджикистана, в основном высококвалифицированных специалистов, породил хроническую нехватку профессиональных кадров. К примеру, система водоснабжения Душанбе в течение семи лет подвергалась разрушению и давно уже нуждается в реконструкции: даже в центре столицы подача воды строго лимитирована - два часа утром и два вечером, зачастую поднимаясь не выше второго этажа. На горячую же воду можно рассчитывать только в течение двух зимних месяцев. Усугубляет ситуацию то, что в зимне-весенний период в этом году выпало слишком мало осадков, а летом резко повысилась температура воздуха, вследствие чего в реках и водохранилищах запасов воды не хватает, она подается строго по графику. Постоянно возникают и перебои с электроэнергией, но дело тут не в одной экономии воды. Многое опять же решают кадры: на Нурекской ГЭС работает лишь два машинных зала из шести - местные энергетики просто боятся, что если все турбины выйдут из строя, то их некому будет чинить. До 1992 года в Таджикистане тоже нередко бывали и маловодья, и засухи, но подобных беспрестанных отключений воды и света старожилы что-то не припоминают. Кардинально изменить ситуацию с водоснабжением в республике должна была Рогунская ГЭС, к моменту распада СССР - незаконченная "всесоюзная ударная стройка", 90% персонала которой составляли русские. Однако, получив суверенитет, хозяева разворовали имевшуюся там технику и оборудование, недостроенная плотина обрушилась, а семь с половиной тысяч гидростроителей, не желая оставаться заложниками межтаджикской братоубийственной бойни, разъехались кто куда из благоустроенного нового поселка, вызволенные из блокады миротворцами российской 201-й дивизии. А теперь "Таджикэнерго" ищет миллиард долларов, обращаясь к инвесторам в России, Германии и Австрии, чтобы завершить этот недострой.
Поскольку Таджикистан имеет преимущественно сложный горный рельеф местности, в промышленном отношении это была наименее развитая республика в СССР. Даже развитие добывающих отраслей, несмотря на огромные залежи полезных ископаемых, было нерентабельным - требовало дополнительных вложений в строительство дорог, энергетических сетей, инфраструктуру. Зато традиционно развивалось сельское хозяйство. Исколесив за период командировки около 400 км по дорогам этой страны, я часто встречал мрачные остовы неработающих заводов и фабрик, зато в полях под безжалостно палящим среднеазиатским солнцем время от времени попадались полусогнутые копошащиеся фигурки обрабатывающих свою землю дехкан. Подоткнув подолы и стоя по колено в воде, старые и молодые таджички с мотыгами в руках обрабатывали рисовые посевы на огороженных земляными барьерами квадратных участках. Мальчишки и старики срезали серпами растущую вдоль арыков еще не выгоревшую, сочную и высокую, по пояс, траву, увязывали ее в снопы и нагружали ишаков, заготавливая корм домашнему скоту. Тракторов, комбайнов и прочей сельскохозяйственной техники за все поездки по плодородным долинным землям я насчитал не более шести штук, причем вообще неизвестно, находились ли они в рабочем состоянии или просто ржавели у дорог. Тем не менее люди работали в поте лица, пользуясь все теми же нехитрыми сельскими орудиями производства, что и их предки во времена правления династии Саманидов. Однако почти все нелегкие труды дехкан пропадают даром: от небывалой жары большинство посевов выгорает на корню, а горные реки, питающие землю, мелеют - третий год подряд республика страдает от засухи и маловодья. Чтобы население страны не пострадало от голода, в мае текущего года президент Таджикистана Эмомали Рахмонов обратился к мировому сообществу с просьбой об оказании гуманитарной помощи в виде поставок продовольственной и семенной пшеницы, растительного масла, сахара, молочных продуктов и т.д. Власти даже изъявили готовность "подписать в установленном порядке соответствующие межправительственные соглашения".
Существует и ряд внешних факторов, затормаживающих выход страны из постконфликтного состояния и развитие экономики. Непрекращающаяся война в соседнем Афганистане остановила товарообмен между двумя государствами, лишив Таджикистан дополнительного источника дохода. После "парада суверенитетов" среднеазиатские республики установили между собой таможенные барьеры, ввели визовый режим - эти и другие меры очень больно ударили в первую очередь по таджикскому населению, миграция которого в 90-е годы вследствие внутреннего конфликта приобрела массовый характер. До сих пор нередки сбои при отправлении поезда Душанбе-Москва из-за того, что приграничные соседи отказываются его пропускать. Причин много: неуплата за эксплуатацию дорог Казахстана и Узбекистана, плохое санитарное состояние подвижного состава, а также дурная слава поезда, поскольку в нем часто отлавливают наркокурьеров.
Однако было бы неверно думать, что таджикское руководство работает исключительно "в пожарном порядке". В республике выработана стратегическая программа борьбы с бедностью, в которой основной акцент делается на развитие частного предпринимательства, создание фермерских хозяйств, подъем имеющегося промышленного производства. Вот только решение этих вопросов упирается в дефицит квалифицированных кадров и отсутствие денежных средств. Согласно заявлению представителя Всемирного банка в Таджикистане, в 2001-2002 годах республика должна получить донорскую финансовую помощь на поддержку бюджета и инвестиционные проекты в размере 430 миллионов долларов. Но инвестиции пойдут лишь на реформирование образования, здравоохранения, телекоммуникаций, восстановление мостов и больниц, а не на нужды промышленности или сельского хозяйства. Иностранные компании из США, Западной Европы, Японии, Китая, Турции, Ирана и других исламских государств уже застолбили участки вероятной промышленно-коммерческой деятельности, правда, пока ограничившись открытием своих представительств в Душанбе в ожидании "лучшей погоды".
А что же Россия? Осознавая для себя важность таджикского геополитического фактора, наша страна держит там полнокровную контрактную мотострелковую дивизию и пограничные отряды, внося неоценимый вклад в укрепление стабильности во всем Центрально-Азиатском регионе. К сожалению, российское присутствие в Таджикистане ограничивается лишь военными и персоналом посольства. Наверное, руководству России следовало бы каким-то образом стимулировать деятельность наших бизнесменов в Таджикистане, дабы страна не только несла военные расходы, но и пополняла бюджет. Пока же власть видит лишь оперативную сторону таджикского вопроса, совсем упуская из виду его перспективу. Хотя в первую очередь именно России невыгодно иметь бедную страну-соседа из-за одностороннего миграционного процесса и нагрузки на свой бюджет. В конце концов не Таджикистан ушел от России, а Россия оставила Таджикистан.
Душанбе-Москва
