Антироссийские настроения в Грузии подпитываются извне

ПОИСК причин перманентного ухудшения российско-грузинских отношений стал излюбленной темой едва ли не для каждого аналитика. О том, что у Москвы практически нет продуманной политики в отношении всего Закавказья вообще и Грузии в частности, не говорил только ленивый, однако мало кому известно, как с этим обстоят дела в Тбилиси и кто там может реально влиять на ситуацию. Возможность ежедневно наблюдать за деятельностью высшего руководства Грузии имеют четыре помощника и пять консультантов президента Эдуарда Шеварднадзе. К одному из самых "старых" работников президентской канцелярии, консультанту главы государства Темуру Мирианашвили "НГ" обратилась за комментарием и прогнозами.

"Сохранение напряженности в отношениях с Россией чревато для Грузии тяжелыми последствиями. Для нее эти последствия окажутся несоизмеримо большими, чем для России. Однако, похоже, в Москве не вполне отдают себе отчет, что перманентная "холодная война" между Грузией и ее северным великим соседом крайне нежелательно скажется и на России", - сказал консультант президента. По его мнению, "преодолеть в интересах обоих государств напряженность не так уж и трудно, только сначала нужно "покопаться" в истории и понять, как мы до такой жизни докатились".

Отношения между Грузией и Россией начались после падения Константинополя, когда грузинские цари обратили взор в сторону набирающего силу единоверного государства. В конце XV века царь Кахетии Александр I отправил первое посольство в Москву, и в течение последующих трех веков в Грузии не было ни одного видного деятеля, который бы не придерживался пророссийской ориентации, ведь в этом они видели свое спасение как православных христиан. Единственным противником добрых отношений с Россией был советник последнего грузинского царя Ираклия II Соломон Лионидзе, который вошел в историю только благодаря тому, что был ярым русофобом. Когда 26 ноября 1799 года русские войска впервые вошли в Тифлис, народ встретил их с восторгом. Однако после вхождения Грузии в состав Российской империи антирусские настроения стали проявляться. Вызвано это было тем, что ни при Павле I, ни после него русские не сдержали своих обещаний - не дали Грузии автономию, притесняли язык, лишили Грузинскую православную церковь автокефалии. Тем не менее в XIX веке великие грузинские мыслители пытались осмыслить шаги Ираклия II, введшего Грузию в состав России. Половину своей жизни этому посвятил великий поэт Николоз Бараташвили, который начал с критики действий царя, но перед смертью написал стихотворение "Могила царя Ираклия", где полностью оправдал его действия. В одном из последних своих стихотворений "Трепещи, Кавказ" Бараташвили также призывает грузин поддержать русских в войне против Шамиля. Илья Чавчавадзе в статье "100 лет спустя" подвел итоги векового пребывания Грузии в составе Российской империи и пришел к выводу, что это было жизненно необходимо. В 1918 г. на первых в истории Грузии свободных выборах победила партия меньшевиков во главе с Ноем Жордания, которая выступала даже против культурной автономии Грузии в составе России. После объявления суверенитета руководители Грузии клялись вернуть страну в Россию после того, как будут свергнуты большевики.

Большевики ушли, но результаты оказались диаметрально противоположными. Темур Мирианашвили видит в этом три причины.

Первая. После смерти Сталина и ликвидации Берии критика этих деятелей воспринималась грузинами как критика грузинского народа, ведь нередко ссылались на их национальный характер, начались гонения на семьи сошедших с арены лидеров.

Вторая. Во времена застоя в экономике, когда дефицит товаров стал повсеместным, грузин стали упрекать в том, что они наживаются на этом, торгуя на рынках. Слово "грузин" стало нарицательным, даже азиатов с их монголоидными чертами называли грузинами.

Третья, и более существенная. Притеснение языка. В конце семидесятых, протестуя в отношении лишения грузинского языка конституционного статуса, студенты организовали в Тбилиси грандиозную демонстрацию.

Все это вызывало подъем национального самосознания. Но с другой стороны, это же и создало почву для политического экстремизма. Когда был провозглашен курс на перестройку, в Грузии еще несколько лет о переменах не говорили. Тогдашние власти республики считали, что это временное явление, и всех, кто принимает участие в реализации новых идей, накажут. В апреле 1989 г., когда номинально у власти еще оставались коммунисты, реально она перешла в руки крайних радикалов, которые начали проводить враждебную в отношении России политику. Российским дипломатам тогда не хватило выдержки, политической смекалки, чтобы не подливать масла в огонь, разжигаемый грузинскими экстремистами, которые призывали северокавказские народы к восстанию против России, обещали поддержку со стороны Тбилиси. "В конце 80-х у меня создалось впечатление, что в России дипломаты вымерли. И остались только солдафоны, отвечавшие угрозами на действия Гамсахурдиа", - говорит г-н Мирианашвили и приводит российским дипломатам в пример наместника российского царя, графа Михаила Воронцова, который, соблюдая интересы Российской империи, сделал очень многое и для народа, для культуры и экономики Грузии.

Отвечая на вопрос, почему же с приходом к власти Эдуарда Шеварднадзе Грузия не повернулась к России, консультант грузинского президента пояснил: "Он приехал в бурлящую, кишащую экстремистами Грузию один, и, насколько это тогда было возможно, проводил политику нормализации отношений с Россией. Через два года Грузия вступила в СНГ, хотя чуть ли не половина парламента проголосовала против. Другую позицию заняли видные представители интеллигенции, являющиеся членами парламента. Чтобы проголосовать "за", скульптор Зураб Церетели прилетел из Нью-Йорка, режиссер Тенгиз Абуладзе, будучи на смертном одре, написал письмо с просьбой вступить в СНГ. Вопрос был решен положительно, и, хотя псевдопатриотическая идеология продолжала оказывать влияние на людей, в 1994-1996 годах наступила "оттепель" в грузино-российских отношениях.

Импульс к окончанию этой "оттепели", как полагает г-н Мирианашвили, был дан возвращением в Грузию из Нью-Йорка Михаила Саакашвили. Став депутатом парламента от партии Союз граждан Грузии, он начал свою деятельность с провокационных заявлений. В 1996 г. в Цинандали приехала российская делегация во главе с первым вице-премьером, министром финансов Александром Лившицем. Атмосфера встречи была очень благожелательной, однако после резкого и грубого выступления Михаила Саакашвили, который тогда возглавлял юридический комитет в парламенте, российские гости изменили отношение к правящей партии Грузии. Антироссийский курс г-н Саакашвили продолжал, возглавив фракцию Союза граждан Грузии в парламенте, и после ухода с этого поста. Сейчас в рядах правящего парламентского большинства выделяется небольшая группа людей (максимум 10 человек, в числе которых Реваз Адамия, Коба Давиташвили, Элена Тевдорадзе, Георгий Барамидзе). Они, по словам г-на Мирианашвили, представляют интересы крайне реакционных неоимпериалистических сил Запада, и именно им, располагающим немалыми финансовыми возможностями и контролирующим масс-медиа, удается влиять на деятельность руководства Грузии. Они и провоцируют новую конфронтацию с Москвой, делая антироссийские, даже русофобские заявления. Москва же поддается на эти провокационные "выстрелы" и зачастую отвечает тем же. Так началась новая "холодная война" между двумя православными народами, а те силы, которые вскармливают парламентскую группу "западников", за последние пять лет успешно обескровили Грузию.

Выход из создавшейся ситуации консультант президента Грузии видит в преодолении экстремистских настроений как в Тбилиси, так и в Москве. "Главный интерес у нас один - и Россию, и Грузию может погубить сепаратизм. В России некоторые политики считают: "нет страны - нет проблемы". Но если даже расчленить Грузию, посеять хаос, ее территорию будут контролировать вооруженные силы третьих государств, или же страна превратится во второй Афганистан. Эту опасность не учитывают многие российские политики.

"Мы ждем от России больших контактов, поощрения демократических сил Грузии, - говорит президентский консультант. - Как-то, будучи в Санкт-Петербурге, я встречался с мэром Анатолием Собчаком, и кажется, что именно подобные ему люди смогут возродить добрые отношения России и Грузии. Поэтому мы в Грузии с оптимизмом восприняли приход в Кремль Владимира Путина".

Конечно, консультант Шеварднадзе изложил свою личную точку зрения на происходившие в недавнем прошлом процессы. Несомненно, что у современного состояния грузино-российских отношений может быть и совершенно другая интерпретация.