Наталья Приходко
-ГОСПОДИН СНЕГУР, почему правые не реализовали возможность сохранения предыдущего парламента, договорившись о едином собственном кандидате или поддержав кандидатуру лидера Партии коммунистов Молдовы Владимира Воронина на пост президента? Может быть, Молдавия вообще не созрела для перехода на парламентскую форму правления? Кстати, вы сами, будучи главой молдавского государства, добивались усиления своих полномочий.
- Давайте по порядку. Действительно, прежде я и сам ратовал за усиление президентской власти - после провозглашения независимости, перехода к рыночным реформам, к строительству демократического общества. Соответствующей законодательной базы тогда не существовало. И многие вопросы приходилось решать президентскими указами, беря ответственность на себя. В этот период парламент предоставил мне дополнительные полномочия на два года. Но затем ситуация изменилась. Была утверждена Конституция, разработаны многие другие необходимые законы. Общество начало привыкать к свободе и демократии. В подобных условиях переход к более жесткому президентскому режиму, по типу белорусского или казахстанского, означал бы шаг назад. И депутаты шагнули вперед, высказавшись 5 июля прошлого года за парламентскую форму правления. Осознавали ли мы при этом вероятность того, что не сумеем при существовавшем раскладе избрать нового главу государства, предоставив тем самым ныне действующему президенту право досрочно распустить законодательный орган? Мы учитывали этот риск, но надеялись, что сможем договориться относительно компромиссной кандидатуры. В том числе и с коммунистами, без участия которых избрание президента необходимыми тремя пятыми голосов было невозможно. Однако Партия коммунистов фактически выдвинула ультиматум: или Воронин - президент, или - досрочные выборы. И правые заметались, решив почему-то выдвинуть независимого беспартийного кандидата. Считая эту идею ошибочной, наша Партия возрождения и согласия все же подчинилась воле большинства. Но это делу не помогло.
Впрочем, в определенном смысле в предстоящих 25 февраля досрочных выборах есть свой резон. В самом деле, народ изберет новый парламент, а тот утвердит президента и назначит правительство, обеспечив, таким образом, на последующие четыре года консолидированное и стабильное управление страной. Разумеется, это случится, если удастся сформировать дееспособное парламентское большинство. Если же этого сделать опять не удастся, задействованные сегодня на молдавской политической сцене фигуранты покинут ее навсегда. Объективно досрочные выборы сработают на укрепление политической системы. Ранее законодатели ужесточили условия регистрации, вследствие чего количество зарегистрированных партий сократилось с 60 до 30. Тем не менее и сейчас в маленькой нашей республике насчитывается по нескольку формирований социал-демократического, либерального и христианско-демократического толка. Преуспеют из них в нынешней скоротечной предвыборной кампании лишь те, кто обладает реальной поддержкой населения. Прочие же многочисленные маломощные структуры либо исчезнут, либо примкнут к более крупным организациям. И это будет одним из положительных итогов выборов.
- Не считаете ли вы, что сегодняшняя ситуация может быть в корне переиграна в дальнейшем? Скажем, набрав необходимое количество голосов и сблокировавшись, Партия коммунистов Молдовы и Центристский альянс повторно изберут президентом Петра Лучинского. А он снова выступит за расширение прерогатив главы государства...
- В сложившихся обстоятельствах такая версия не лишена оснований. Но если она осуществится, страна на ближайшие четыре года получит разбалансированное безответственное руководство, не способное, кроме всего прочего, привлечь потенциальных партнеров к реанимированию экономики и подъему производства. Ведь общеизвестно, что западные инвесторы отрицательно относятся к коммунистическим режимам. Логично ли, что в России достаточно сильная Компартия все же не была допущена к власти, а у нас она может оказаться у руля? Думаю, наши избиратели этого не допустят. И центристские силы наберут необходимое количество голосов, чтобы по крайней мере без них нельзя было решать кардинальные вопросы, в том числе избирать президента и изменять Конституцию.
- Возможен ли блок правоцентристских сил в новом парламенте? И какие еще партии, на ваш взгляд, могут преодолеть шестипроцентный барьер?
- Это возможно. Мы на это надеемся и над этим сейчас работаем. Помимо нашей Партии возрождения и согласия в законодательный орган из формирований правого спектра, вероятно, пройдет также Демократическая партия и, не исключено, Национал-царанистская партия Валерия Муравского. Конечно же, в парламент попадут Партия коммунистов и Центристский альянс Брагиша.
- ПВС уже объявила о намерении впоследствии выдвинуть вашу кандидатуру на президентский пост. Понятно, в этом смысле воодушевляющим примером послужило недавнее возвращение Иона Илиеску на пост президента в соседней Румынии, но все-таки зачем вам лично это нужно? И каких своих прошлых ошибок вы хотели бы избежать?
- Сразу оговорюсь: для нас достижение каких-либо постов отнюдь не является самоцелью. И мы это доказали после парламентских выборов 96-го года, когда ПВС во имя успеха главной цели - создания правящей правой коалиции - уступила ряд руководящих должностей, в том числе спикерскую и вице-спикерскую. Но, с другой стороны, мне, естественно, хотелось бы завершить некогда начатое. Тем более что продолжения затеянных в Молдавии реформ в прошедшем четырехлетии не наблюдалось. К примеру, осуществленная нами приватизация в аграрном секторе не была подкреплена необходимыми постприватизационными мероприятиями по организации обслуживания крестьянских хозяйств, реализации сельхозпродукции. Зато звучало много популистских заявлений. Вот и сейчас кабинет Дмитрия Брагиша ставит себе в заслугу погашение пенсий. Хотя выплачиваются они за счет зарубежных кредитов. Да и те были получены лишь потому, что в парламенте за законы, на принятии которых настаивали зарубежные кредиторы, проголосовали правые фракции.
Что же до Румынии, то я действительно рад повторному избранию Иона Илиеску. Ведь именно Илиеску со Снегуром в свое время "открыли" румынско-молдавскую границу, обеспечив свободное перемещение для граждан. Будучи прагматиками, мы при этом не противопоставляли тезис о братстве наших народов факту существования двух различных государств. И в дальнейшем сообща мы еще многое могли бы сделать для развития двустороннего сотрудничества. Для Молдавии это важно еще и потому, что Румыния сегодня более преуспела в своем продвижении в европейское сообщество. При традиционной поддержке Бухареста, вместе с Румынией и рядом с ней Молдавия быстрее прошла бы этот путь.
- Период вашего правления отмечен в числе прочего вооруженным противостоянием в Приднестровье. И, похоже, руководители вашей партии сегодня не преодолели иллюзии, что возможно разрешить конфликт, более активно задействовав западное сообщество и заставив Тирасполь согласиться на отвергаемый им до сих пор автономный статус.
- Очевидно, мы не сумели использовать все средства, позволявшие предотвратить конфликт. Но, напомню, среди прочих горячих точек на постсоветском пространстве нашу удалось погасить быстрее всего. Благодаря подписанному 21 июля 1992 года соглашению на Днестре с того момента не стреляют. Правда, оппозиция тогда ругала меня за уступчивость. С той поры представители Кишинева и Тирасполя вели активный диалог и часто встречались, попутно при каждой встрече решая конкретные проблемы практического взаимодействия. И никаких таможенных и пограничных постов тогда на Днестре не было. Но затем под воздействием Москвы в мае 1997 года был подписан известный меморандум об общем государстве, беспрецедентную в мировой практике формулу которого стороны стали трактовать по-разному. И переговорный процесс откровенно забуксовал. Лично я по-прежнему считаю оптимальным вариант предоставления Приднестровью автономного статуса с высокой степенью самостоятельности. Но мы готовы обсуждать и другие предложения. Думается, следует возобновить переговоры в прежнем интенсивном режиме, расширить круг их участников и повысить роль ОБСЕ.
- Принято считать, что главная беда Молдавии в том, что очень уж много воруют здешние руководители. Случится ли когда-нибудь так, чтобы молдавские правители богатели только вместе со своей страной? И не препятствуют ли этому, кстати, вышеупомянутые зарубежные кредиты, которые растрачиваются явно не в интересах государственной экономики?
- Коррупция в Молдавии имеет место. Как и организованная преступность. Но правоохранительные органы в последнее время больше борются не с преступниками, а друг с другом. Подготовленные же Счетной палатой и Генеральной прокуратурой материалы не становятся основой для громких дел, которые послужили бы наукой остальным. А высшие наши руководители продолжают отделываться популистскими заявлениями. Переломить ситуацию в этой сфере, повторюсь, способна лишь консолидированная и ответственная власть. Под ее контролем, к слову, и зарубежные кредиты не растрачивались бы впустую, а инвестировались в реальную экономику.
- Молдавию лихорадит и в другом вопросе: левые пытаются сориентировать страну на Восток, правые - на Запад. Не лучше ли было бы для маленькой и слабой страны попытаться наладить сотрудничество во всех направлениях? Почему, например, правые партии, подписав в прошлом году стратегию европейского сотрудничества Молдавии, одновременно не выступили с какими-либо инициативами по развитию взаимосвязей с традиционными партнерами по СНГ?
- Что стратегию такую утвердили - это хорошо. Цивилизованные государства сегодня объединяются. И все прочие страны, естественно, стремятся в их сообщество. И для Молдавии, которая могла бы стать соединительным звеном между государствами ЕС и Содружества, глупо было бы держаться особняком. С традиционными же партнерами по СНГ нам не новые инициативы придумывать нужно, но реализовать наработанные программы и договоренности. Необходимые для этого двусторонние соглашения тоже есть. Как и практический интерес с нашей стороны. Достаточно сказать, что до 90% энергоресурсов мы получаем с востока. ПВС, напомню, никогда не заявляла, что если Молдавия хочет на Запад, она непременно должна выйти из СНГ. Мы против всякого рода экстремизма.
- Как вы полагаете, лоббирует ли Москва каким-то образом свои интересы в нынешней предвыборной кампании? И если да, насколько перспективны избранные ею цели и сколь эффективны предпринимаемые шаги?
- Я не располагаю какой-либо информацией на сей счет. Могу лишь предположить, что если Владимир Воронин полтора часа общался с российским президентом Владимиром Путиным, а затем был принят Алексием II, наверное, ему была обещана некая моральная, а может быть, и материальная поддержка. Как, не исключено, и побывавшему недавно в Москве премьеру Дмитрию Брагишу. Но это лишь предположение и догадки, на их основе умозаключения делать нельзя.
Дарья Гармоненко 
