Осень расстрелянных надежд

СЕГОДНЯ исполнился год со дня трагических событий в Национальном собрании Армении, когда банда террористов расстреляла из автоматов спикера парламента Карена Демирчяна, премьер-министра Вазгена Саркисяна, обоих вице-спикеров, ряд министров и депутатов.

Эта драма стала своего рода апофеозом в череде громких политических преступлений - убийства генерального прокурора республики, заместителя министра обороны, заместителя министра внутренних дел, ряда покушений на иных известных лиц, включая президента Нагорного Карабаха Аркадия Гукасяна. Однако именно теракт в парламенте вызвал в обществе настолько глубокий шок, что его психические последствия до сих пор продолжают ощущаться во многих сферах жизни страны и нации в целом. Не менее негативными оказались и прямые последствия происшествия.

Сразу после расстрела в парламенте в Армении разразился невиданный по масштабам и длительности внутриполитический кризис. Почти полгода республика балансировала на грани сползания в полный хаос. Союз ветеранов карабахской войны "Еркрапа", почетным председателем которого был Вазген Саркисян, высшее армейское командование, Республиканская партия, также патронируемая погибшим премьером, и Народная партия Карена Демирчяна усмотрели в случившемся угрозу своим позициям и интересам. В одночасье сформировалась мощная оппозиция президенту Роберту Кочаряну, которая заговорила с главой государства языком ультиматумов. Президент был вынужден назначить главой правительства брата погибшего премьера - Арама Саркисяна, удовлетворить многие иные кадровые и экономические требования оппозиции. Особенно сложным положение Роберта Кочаряна стало после того, как в ходе следствия по делу о теракте были арестованы некоторые видные члены его команды, включая руководителя аппарата президента. Наблюдатели заговорили о неизбежности смены власти в стране.

Этого, однако, не произошло. Оппонентам президента не только не удалось заставить подать его в отставку, но, что самое главное, внести хоть какое-то оживление в стагнирующую социально-экономическую сферу, где положение продолжало ощутимо ухудшаться. Правительство было вынуждено прибегать к драконовским мерам при сборе налогов, что быстро сказалось на его популярности. К тому же между ветеранами, военными и политиками стали возникать и постепенно усиливаться разногласия, неизбежные в условиях фактического отсутствия единого центра власти. Президент, хладнокровно наблюдающий за этими процессами, виртуозно использовал складывающуюся обстановку, несколькими принципиальными кадровыми назначениями окончательно расколол неустойчивые ряды своих противников.

Постепенно стал ощущаться перелом и в ходе следственного процесса. Главарь террористов Наири Унанян начал отказываться от многих своих первоначальных показаний, и военная прокуратура была вынуждена снять обвинения с большинства подозреваемых, и в первую очередь - с людей из окружения главы государства. Более того, стали муссироваться версии, что действия следствия были крайне конъюнктурны и все это время направлялись оппозицией. Вскоре, кстати, должен начаться суд над преступниками. Как полагают многие местные наблюдатели, в ходе процесса скорее всего выяснится, что акция была организована и осуществлена исключительно силами ее непосредственных участников, за которыми никто не стоял. Впрочем, не исключено также, что со временем может быть выявлена связь между Унаняном и вдохновителями покушения на президента НКР.

Сейчас уже никто не спорит с тем, что спустя год после расстрела в парламенте положение в Армении полностью стабилизировалось. Ни о какой сколько-нибудь действенной оппозиции президенту говорить просто не приходится. Что не случайно: деятели и силы, продолжающие в той или иной мере противопоставлять себя Кочаряну, выступают с достаточно резкой критикой в его адрес, однако заметно, что серьезной альтернативы экономической и внешней политике властей они представить пока не могут. Вообще создается впечатление, что у оппозиции в Ереване сложился раз и навсегда вызубренный набор обвинений, лозунгов и терминов, используемый вне зависимости от того, кто именно в данный момент руководит страной. Немногочисленные митинги последнего времени свидетельствуют об этом со всей очевидностью.

Между тем ситуация в хозяйственной сфере продолжает оставаться весьма незавидной. Кризис и последовавшая за ним долговременная нестабильность крайне негативно отразились на имидже страны на международной арене, что стало основной причиной резкого сокращения инвестиций из-за рубежа. И все усилия армянской дипломатии изменить эту негативную тенденцию пока ощутимым успехом не увенчались.

А самое главное - зримо изменилось морально-психологическое состояние общества. По-видимому, все дело в том, что после колоссальных лишений, связанных с войной в Карабахе и транспортно-энергетической блокадой, люди жили надеждами на чудо, причем ожидание чуда в массовом сознании связывалось с именами харизматических лидеров, погибших от рук террористов. Конечно, ни Карен Демирчян, ни Вазген Саркисян, ни их удивительный на первый взгляд политический альянс не были в состоянии изменить объективные причины сложившегося положения вещей и быстро переломить обстановку в лучшую сторону. Однако безусловная победа возглавляемого ими блока "Единство" на парламентских выборах в мае прошлого года породила в обществе очень большие ожидания. Теракт в парламенте полностью уничтожил эти надежды, иррациональные, но от этого только еще более радужные. Что, как представляется, ощутимо подорвало дух нации, ее готовность с прежней выносливостью и упорством нести нелегкое бремя военной ситуации и переходного периода. Доказательством этого стало еще большее возрастание эмиграции, хотя в бытовом отношении жизнь в республике, безусловно, стала несравненно лучше и легче, нежели в годы, когда свет в квартиры ереванцев подавался не более двух часов в сутки, а обладание печкой-буржуйкой было для многих пределом мечтаний. Сегодня люди уезжают не из-за трудностей, а от отчаяния, оттого, что разуверились в своем будущем и не верят в перспективу. Отъезд наиболее образованной и трудоспособной части населения провоцирует процесс маргинализации остающихся. Как с горечью заметил один неглупый и наблюдательный ереванец, кстати, не имеющий никакого отношения к политике, "нация ученых, воинов и строителей на глазах превращается в нацию мелких лавочников, неучей и кидал".

Думается, что это все-таки гипербола. Но уже тот факт, что жизнь наталкивает на подобные мрачные умозаключения, и является самым тяжелым и труднопреодолимым последствием прошлогодней трагедии.