Прагматизм должен быть долгосрочным

В ПРЕДЗАКАТНОМ для СССР 1990 г. Михаил Горбачев посетил с визитом Литву. Его привычка общаться с народом приобрела там по-балтийски сдержанные формы. Горбачев сидел где-то в президиуме рядом с литовским партийным руководителем Альгирдасом Бразаускасом и давал нечто вроде пресс-конференции, отвечая на вопросы литовских политиков и общественных деятелей, находящихся в зале. Обсуждался, конечно же, литовский сепаратизм. В тот момент, когда кто-то из зала выдвинул аргумент, основанный на том, что в условиях унитарного государства и плановой экономики "жрать нечего", Горбачев не выдержал и вспылил: "Значит, с колбасой съели Советский Союз?!" Далее следовала пространная тирада, посвященная дружбе народов, смешанным бракам и культурным связям. Президент СССР был целиком и полностью убежден, что все эти обветшалые советские анахронизмы вкупе с половинчатым новоогаревским процессом способны удержать разваливающееся государство, как металлические обручи - деревянную бочку. Следующий 1991 год наглядно продемонстрировал, как сильно ошибался Горбачев.

Смешно, что Россия только через 10 лет, при Путине, заговорила о том, что ее внешняя политика будет прагматичной. Осознание того, что американская забота о "правах человека" есть на самом деле прагматичное достижение сугубо американских целей, пришло поздновато.

Соединенные Штаты, обильно посеяв на территории бывшего Союза квазизападную ментальность, пожали неплохие геополитические результаты. Хорошим тоном, к примеру, является упрекать Россию в сохранении военных баз на территории бывших республик СССР. При этом военные базы США, расположенные по всему миру, находятся тоже отнюдь не на необитаемых островах. Таковы американские понятия о прагматичной политике. При переводе в российский формат они должны означать распространение российского влияния повсюду, куда хватит глаз, - по крайней мере на территории, где утрачено былое влияние. Однако такую роскошь вступающая в XXI век Россия позволить себе уже не в состоянии.

Поэтому в нынешнем российском варианте прагматичная политика может означать только одно: стремление предотвратить удары ниже пояса с новых направлений и избежать новых ударов со старых направлений.

Начавшийся вывод российских военных баз из Грузии кажется значительным событием не только на фоне летнего сезонного затишья в российской внутренней политике. Сбивчивые и противоречивые комментарии военных - как грузинских, так и российских - способны только запутать стороннего наблюдателя, а между тем главными наблюдателями за этим процессом были американские моряки, физически присутствовавшие при выводе военной техники с базы Вазиани. Можно сколько угодно говорить о том, что появление в Грузии баз НАТО вместо российских - утопия и глупость. Это заявляют даже грузинские официальные лица, к примеру министр иностранных дел Ираклий Менагаришвили. Но желание Грузии вступить в Североатлантический альянс было озвучено Эдуардом Шеварднадзе еще в прошлом году, и вряд ли оно было простым предвыборным лозунгом. Можно очень долго рассуждать о том, что грузино-абхазский конфликт - непреодолимое препятствие на этом пути и что существует еще масса препон на пути Грузии в НАТО. Но факт окончательной внешнеполитической ориентации официального Тбилиси не на северного соседа, а на заокеанского патрона налицо.

Прагматичная политика России, заявленная президентом Путиным, означает, очевидно, переход от пустопорожней риторики, пример которой давным-давно явил в Литве Горбачев, к таким взаимоотношениям, какие отвечали бы истинным интересам нашей стопятидесятимиллионной страны. Но в том-то и штука, что довольно трудно определить истинные интересы государства, которое за плечами не имеет ничего, кроме имперского опыта, причем модель империи давно устарела и обветшала, а ее прошлая экспансивность и агрессивность работает последние 10 лет исключительно против нее самой.

На сегодняшний день прагматичная политика России служит только ее сиюминутным интересам, а не долгосрочным, ибо стремление жить в мире со всеми и строить цивилизованное гражданское общество - это не формулирование интересов, а красивые фразы. Пример такой новой политики Путин продемонстрировал в Китае, Северной Корее и на Окинаве. Роль посредника между Западом и Востоком - опасная роль, особенно когда восточные партнеры - нестабильные одиозные режимы, вроде деспотии товарища Ким Чен Ира. Восторг, вызванный "блистательными", по словам канцлера Шредера, успехами переговоров Путина с главой КНДР, вполне может оказаться ловушкой: стоит непредсказуемому северокорейскому диктатору отступить от своих мирных обещаний, как Запад получит новый рычаг давления на Россию в виде упреков в плохом посредничестве и неумении профессионально вести диалог.

Запад, похоже, пробует вести себя с Путиным, как с Горбачевым, расточая улыбки и комплименты, а на деле продолжая решать свои геополитические задачи. К числу первых из них относится вопрос о статусе Каспия.

Имея в Каспийском регионе свои четко выраженные интересы, США стараются держать на коротком поводке ключевых игроков, и это им удается. Организовав недавно вал разоблачительных публикаций о коррупции высших должностных лиц Казахстана, СЩА вызвали поначалу гнев и обиду президента Назарбаева. Но потом, после обнаружения огромных запасов нефти на месторождении Кашаган, Назарбаев почему-то сам предложил переименовать проект нефтепровода "Баку-Тбилиси-Джейхан" в "Атырау-Баку-Тбилиси- Джейхан" (как известно, подписание решения о строительстве нового нефтепровода проходило под патронажем США).

Затем нечто подобное повторилось с президентом Азербайджана Гейдаром Алиевым. Месяц назад госдепартамент США назвал Азербайджан государством, помогающим террористам. Гнев Алиева был ужасен. Он не улегся даже теперь, когда доклад американского внешнеполитического ведомства признан "стилистической ошибкой". На недавней встрече президента Азербайджана с послом США в Баку Стэнли Эскудеро Алиев говорил о "постоянно несправедливом отношении к Азербайджану" со стороны США. Есть и вторая причина похолодания взаимоотношений между Баку и Вашингтоном. Желая установить более сильный контроль над Алиевым, США через главу своей дипмиссии в Баку стали вдруг налаживать контакты с азербайджанской оппозицией, давая тем самым понять Алиеву, что не рассматривают его или его возможного преемника в качестве единственного варианта власти в Азербайджане. В Баку вдруг осознали, что нельзя складывать все яйца в одну корзину.

Лучшим показателем этого явилась небывало возросшая в последнее время активность Азербайджана в деле формирования собственного положительного имиджа в глазах российского общественного мнения и российских политиков. Однако неожиданно выяснилось, что и в России нынешнего азербайджанского президента далеко не все считают незаменимой фигурой.

Исходя из принципов сиюминутной прагматичной политики России выгоднее всего было бы оказать в данной ситуации давление на Азербайджан в вопросе определения статуса Каспийского моря - долгие годы позиции Баку и Москвы по этому вопросу были прямо противоположны. Однако конъюнктура сложилась так, что в случае принятия Россией деления Каспия на сектора она лишается мощного союзника - Ирана. После заключительного в своем прикаспийском турне визита в Тегеран официальный представитель президента России по Каспию Виктор Калюжный дал понять, что Россия практически возвращается на прежние позиции и выступает против деления Каспия на сектора.

Практическое отсутствие в азербайджанском секторе Каспийского моря "большой нефти" и вовлеченность Азербайджана в так до сих пор и не решенный застарелый карабахский конфликт существенно расширяет возможности России для маневра в Закавказье. До тех пор пока не будет решена проблема Нагорного Карабаха, серьезные инвестиции в Азербайджан не будут сделаны ни одним международным консорциумом. И никакой авторитет Гейдара Алиева, никакая поддержка населения не смогут изменить эту ситуацию. Стало быть, строительство нефтепровода Баку-Джейхан, предназначенного отобрать у России немалую часть транзитной нефти, должно быть отложено до наступления полной стабильности в регионе. Если Россия будет строить свою политику по Каспию в соответствии с этой посылкой, тогда это будет служить ее истинным стратегическим интересам и такая политика будет действительно прагматичной. Особенно в условиях постепенного вывода российских военных баз из Грузии, что в итоге должно привести к оголению большого участка границы СНГ с Турцией.