Межнациональная рознь - не для нас

КИРГИЗИЯ, похоже, окончательно определилась с приоритетами во внешней политике на ближайшее десятилетие. Главный вектор - Россия. Этого решения в течение 10 лет ждали три миллиона киргизов и 600 тысяч русских, проживающих в республике.

Первые годы суверенитета Киргизии после развала Советского Союза с точки зрения ее отношений с Российской Федерацией невозможно оценить однозначно. С одной стороны - на личностном уровне складывались почти приятельские отношения Аскара Акаева с Борисом Ельциным, и это обстоятельство положительно влияло на двусторонние связи. В присутствии двух президентов и по их инициативе в Бишкеке был торжественно открыт Киргизско-Российский университет, ставший впоследствии лучшим вузом республики. Из Москвы, где финансовое положение в начале 90-х гг. было не самым блестящим, поступали кредиты на поддержку промышленных предприятий республики. С другой - националисты, как и в большинстве стран СНГ, имели в то время большую поддержку и сделали все от них зависящее для того, чтобы сотни тысяч славян уехали из страны. Среди отъезжавших были лучшие профессионалы - врачи, педагоги, ученые, инженеры, сотрудники силовых структур... Достойной замены им не нашлось.

Поссорить два народа у националистов не получилось. Русскоязычные в Киргизии продолжали мирно жить по соседству с остальными народностями страны.

26 июля 1999 г. республику покинул последний отряд российских пограничников. Вроде бы из-за нехватки финансирования. Были многочисленные публикации в местных СМИ о "нежелательности их присутствия" в стране, инициированные некоторыми местными политиками, пекущимися о собственных интересах. Уже 29 июля в Баткенскую область вошел первый отряд боевиков так называемого Исламского движения Узбекистана, захвативший в заложники четверых местных чиновников. На момент открытия (20 августа) в Бишкеке саммита "шанхайской пятерки" на территории республики находилось уже несколько сотен хорошо обученных террористов. В заложниках у них - четверо граждан Японии, отряд киргизских милиционеров и командующий внутренними войсками генерал-майор Анарбек Шамкеев. Были первые бои и первые жертвы среди военных.

Придерживающаяся миролюбивой политики Киргизия оказалась не готовой к войне, тем более в горных условиях. Бойцам катастрофически не хватало самого элементарного. Требовалась срочная помощь извне. Министр обороны Эсен Топоев и первый вице-премьер Борис Силаев улетели за ней не в Вашингтон, Токио или Анкару - их самолет приземлился в первопрестольной. Оттуда всего через несколько дней после переговоров с российскими военными в Киргизию пошли первые эшелоны с оружием, боеприпасами, снаряжением и обмундированием. Остро необходимые киргизской армии вещи доставлялись на военные аэродромы транспортными бортами. Почти в это же время на просьбу о помощи откликнулись Армения, Казахстан, Белоруссия и Узбекистан. Соединенные Штаты и Турция сделали жест доброй воли уже после того, как киргизские войска выдавили террористов с собственной земли. Эта "ложка" пришлась не "к обеду", а скорее "к ужину" - когда республика занялась укреплением своих южных рубежей. Судя по всему, именно в этот момент произошел перелом в сознании тех киргизов, кто не надеялся на Россию, а ждал помощи "из-за границы".

В последние годы мне приходилось достаточно много ездить по Киргизии. И практически в каждой служебной командировке был в гостях у простых киргизов - очень доброжелательный и открытый народ, никогда не отпустят гостя, не предложив ему лучшее, что есть в доме. И везде приходится отвечать на вопрос хозяев: "Зачем вы, русские, уезжаете?" И обязательно - продолжение: "Не надо. Оставайтесь, ведь столько лет вместе жили. Трудно без вас будет". Впрочем, в семье не без урода. Однажды на пустом месте возник инцидент с пьяным киргизом - сотрудником одной из силовых структур республики. Узнав, что я российский журналист, он кричал, что все русские - "великодержавные шовинисты", что наше место в Киргизии - "у помойки" и мы должны "валить в свою Россию" пока с нами "говорят по-хорошему".

Знакомые ребята-киргизы, кому бы впоследствии ни рассказывал о пьяном силовике - от людей с положением до безработных, были единодушны в своей оценке: "Этот офицер - идиот, такие встречаются среди всех народов". Люди при власти предлагали возбудить против него уголовное дело за разжигание межнациональной розни или вышвырнуть из органов. Киргизы, занимающие менее теплое место под солнцем, предлагали просто в воспитательных целях найти соотечественника и набить ему физиономию. "Ты пойми, - объяснял в беседе со мной один из депутатов республиканского парламента, - из-за таких, как тот офицер-пьянчуга, в конечном итоге пострадать могут и русские, и киргизы. Несмотря на наши расовые несоответствия, по менталитету мы две наиболее похожие друг на друга нации. Я это утверждаю, потому что много лет прожил в России".

Видимо, это понимает и Аскар Акаев. Может быть, даже слишком хорошо понимает - когда четверть русскоязычных уехала из страны, он сделал все возможное, чтобы наконец-то был принят закон о придании русскому языку в Киргизии статуса официального. Наверняка данный шаг киргизского президента даст возможность оставшимся в стране русским почувствовать себя намного увереннее.

В момент подписания закона, в присутствии высшего руководства Киргизии, представителей российского посольства и многочисленных журналистов, Акаев заявил, что отношения его республики с Россией всегда были и останутся приоритетными во внешней политике. В свете последних поступков официального Бишкека это действительно становится похожим на правду, несмотря на падение товарооборота между двумя странами в последние три года и продолжение оттока русскоязычного населения из республики.

Хотя последнее обстоятельство - отнюдь не отрицательный показатель политической интеграции двух государств. Поскольку за десять лет русских из Киргизии уехало 600 тыс., а за эти же годы в Россию перебралось 450 тыс. киргизов. Поэтому причины миграции скорее экономические, нежели этнические.

И напоследок, по сведениям из различных источников, в последние месяцы наблюдается тенденция возвращения в Киргизию русских, ранее покинувших республику. Сейчас таких семей насчитывается уже около тысячи.