Чеченская война и ее резонанс

	Контрольно-пропускной пункт на входе в Панкисское ущелье может не разъединять, а связывать Грузию и Россию. Фото Александра Шалгина (НГ-фото)

ГЕНЕЗИС странного клубка российско-грузинских противоречий, усугубляемых событиями в Чечне, кроется в недалеком прошлом, и не очень понятно, что именно может всерьез помешать Москве и Тбилиси преодолеть эти противоречия. Быть может, кому-то это суждение покажется наивным, но почему бы России и Грузии не проявить заодно готовность к сближению на основе учета взаимных интересов, достичь взаимопонимания. При этом совершенно очевидно, что существуют вполне реальные условия для того, чтобы стороны могли преодолеть все недоразумения и выйти на путь серьезной и конструктивной работы, где не будет места нервозности, недоверию и взаимным упрекам и обвинениям.

Одна из главных проблем во взаимоотношениях сторон - региональные конфликты. В России это Чечня, в Грузии - Абхазия.

Война в Чечне, с точки зрения ряда политиков и политологов, во многом порождена войной в Абхазии, где попытки сепаратистски настроенных властей дистанцироваться от Тбилиси были поддержаны внешними силами. При этом в дело пошли и северокавказские добровольцы, охотно вступившие за определенную мзду на черноморский берег. Участие же чеченских бандформирований в абхазской войне наложило слишком тяжелый отпечаток на трагическую картину и без того кровавого события. Спасавшиеся беженцы, преодолевшие изнурительную дорогу по заснеженным горным тропам Сванетии и похоронившие на этом пути не одного своего родственника, соседа или просто земляка, еле приходили в себя после глубокого шока, вызванного увиденным и услышанным за полтора года ужасной бойни. Казни через повешение, массовые расстрельные акции, проводившиеся абхазо-чеченскими бандами, костры под привязанными к столбам и деревьям людьми... Зверства, чинившиеся в Гаграх, Гудауте, Сухуми и других городах и селах, где вырезались целые семьи, по сей день будоражат сознание очевидцев тех кровавых оргий. Акты вандализма запечатлены и в памяти чудом выживших людей, и в документальных лентах.

Как известно, отстраненный от власти президент Грузии Звиад Гамсахурдиа провел несколько месяцев в Грозном под покровительством Джохара Дудаева. Идея "Общего кавказского дома", огороженного высоким забором от Кремля, занимала обоих до последних дней их жизни. И оба погибли, так и не осознав пагубности идей политического экстремизма, не умея соизмерять потребности с возможностями.

Войны в Абхазии могло бы и не быть, если бы не оголтелое сопротивление звиадистов попыткам властей Грузии наладить жизнь в стране, обессилевшей от политического безумия и социального беспредела. Голодное население тщетно дожидалось поездов с гуманитарной помощью и хлебом, в то время как звиадисты опустошали в Западной Грузии любой транспорт, который вез в Тбилиси что-либо съедобное. Достиг апогея разгул преступности. Вмешательство военизированных формирований стало неизбежным, тем более что все более обычным явлением грабеж поездов становился и на территории Абхазии, где часть местного грузинского населения поддержала звиадистов. Бикфордов шнур войны в Абхазии был подготовлен. Он был запален выстрелами с абхазской территории, унесшими жизни сотрудников МВД Грузии.

Звиадисты не стали ввязываться в войну и помогать грузинским формированиям. Они рассчитывали на свержение властей в Тбилиси с помощью в том числе боевиков с Северного Кавказа. На деле получилось иначе. Внутренние распри привели к потере Абхазии и массовой гибели людей с обеих сторон. 300 тысяч беженцев по сей день дожидаются, когда смогут вернуться домой. Когда война началась в Чечне - а о ее возможности Эдуард Шеварднадзе предупреждал прежнее российское руководство не раз (многие, видимо, должны помнить его слова о том, что грубое вмешательство военно-политических и реакционных кругов России в абхазские события бумерангом ударит по самой России), - в Грозном начали искать пути налаживания контактов с Тбилиси. Здесь имелось достаточно оснований, чтобы крепко подумать, прежде чем решиться на встречные шаги, - если иметь в виду роль чеченских боевиков в абхазской войне, но верх взяли гуманные соображения, связанные с судьбой народов, живущих по соседству. Схема же политических коллизий и катаклизмов, сопровождавшихся трагедией сначала в Абхазии, а затем и в Чечне, выглядит примерно так: Звиад и Джохар поклялись быть вместе - против России и, если понадобится, против кого бы то ни было; затем чеченцы ринулись в войну "за Абхазию" и помогли сепаратистам оторвать ее от остальной Грузии. Потом сами вошли во вкус и повели борьбу против Москвы - за отделение Чечни. Тотчас в Грозном вспомнили о Грузии, сожалея о происшедшем в Абхазии. В Тбилиси носителей исламских воззрений, просивших как бы войти в положение, встретили по-христиански, хотя и со сдержанным сочувствием. Вряд ли Эдуард Шеварднадзе искал среди них надежных союзников, но наверняка он не хотел новых пожаров по ту и эту сторону Кавказского хребта.

Новый оттенок грузино-чеченские взаимоотношения получили после первой чеченской кампании. В заявлениях чеченского руководства, ощутившего потребность в сближении с грузинскими властями, явно стал просматриваться извинительный тон. Негативное отношение к чеченцам, помогавшим абхазам вырваться из юридических объятий Грузии, сменилось на проявление человечности к пострадавшему народу.

Впрочем, политическая и культурная элита грузинского общества, по сей день сочувствуя жертвам войны и страданиям рядовых граждан, не одобряет действий чеченской политической верхушки и уж тем более - чеченских боевиков и их иностранных пособников. Грузинские власти все эти годы неоднократно заявляли, что официальный Тбилиси ни при каких обстоятельствах не намерен служить не то что опорой, но и невольным пособником реализации идей сепаратизма и терроризма. Руководство страны исходит из принципиальных соображений политического свойства, предусматривающих незыблемость территориальной целостности государства. Об этом, конечно же, всегда знали в Москве и в Грозном. Тем не менее в столице Чечни пользовались выпавшей возможностью наладить с Грузией контакты. С точки зрения элементарного прагматизма, здравого смысла и в интересах добрососедства грузинская политическая верхушка не могла препятствовать этим контактам, тем более что они не носили ни нежелательного, ни враждебного для Москвы характера. Да, представители Чечни в Грузию приезжали. Кому-то нужно было привести в порядок пошатнувшееся здоровье, кому-то прозондировать позицию Тбилиси в плане отношений Чечни с остальным миром, кому-то - заверить руководство Грузии в готовности способствовать урегулированию региональных конфликтов.

Визит Аслана Масхадова, которого Эдуард Шеварднадзе принял отнюдь не в качестве президента независимого государства, был призван в основном послужить укреплению стабильности в Панкисском ущелье, где проживают кистинцы - потомки чеченцев, переселившихся сюда в прошлые века. Следует также вспомнить, что в то время Масхадов считался легитимным президентом. Эти контакты, предполагавшие нейтрализацию реальных осложнений, в какой-то мере сыграли позитивную роль. И хотя похищения людей, торговля наркотиками и оружием, другие виды преступлений в Ахметском районе именно в эти годы и стали поводом для обеспокоенности грузинского руководства, нельзя исключить, что при ином, более настороженном и менее доверительном отношении друг к другу Тбилиси и Грозного, обстановка могла быть чревата куда более тяжелыми последствиями. Достаточно сказать, что личное вмешательство Вахи Арсанова позволило освободить из чеченского заточения часть заложников, общая численность которых превышала 30 человек. А к настоящему времени уже освобождены все остальные. Интересно, однако, вспомнить, что в дни, когда вице-президент Арсанов проходил в Тбилиси послеоперационный курс выздоровления, в грузинской столице молодежные и неправительственные организации устроили массовые акции протеста против похищения граждан Грузии. К ним присоединились члены парламента, выразившие протест по поводу культивирования средневековых обычаев, тем более что людей "уводили" не только с приграничной территории, но и из других мест Грузии. Тогда же парламентарии и другие участники манифестаций заявили о невозможности нахождения на территории страны представительства Чечни.

Вероятно, многие полагают, что представительство Чечни в Грузии появилось как следствие усилий политиков с обеих сторон. На самом деле это учреждение возникло в результате частной инициативы и стараний гражданина Грузии Хизри Алдамова. Президент Чеченской Республики Аслан Масхадов к появлению представительства никакого отношения не имел. Компетентные источники, заслуживающие безусловного доверия, утверждают, что инициатива Алдамова, разумеется, была согласована, но лишь с влиятельными персонами из окружения вице-президента Вахи Арсанова. Нелишне также учесть, что то было время, когда чеченское руководство пользовалось официальным признанием со стороны Москвы.

Итак, представительство Чечни в Грузии открылось в 1996 году усилиями его учредителя Хизри Алдамова и при заинтересованной поддержке тех чеченских кругов, которые лавируют между политикой и бизнесом, подчиняя бизнес политическим целям и превращая политику в бизнес. По сведениям из информированных кругов, Алдамов, возглавивший так называемое генеральное представительство Чечни, с первого же дня стремился, создавая "благоприятный фон", к налаживанию отношений между представителями грузинской и чеченской общественности в сфере экономики и культуры. Однако эти попытки сколько-нибудь ощутимых результатов так и не принесли, да и не могли принести как из-за сложной политической ситуации в Чечне, так и абсолютной бесперспективности развития экономики и нормального бизнеса в подобных условиях. Любопытно, что представительство Чечни, не признанное официальным Тбилиси, зарегистрировано в Министерстве юстиции в качестве общественной организации "Комитет по защите прав человека". С сентября 1999 года после начала второго вооруженного конфликта между федеральными войсками и чеченскими формированиями чеченское представительство фактически превратилось в прибежище для беженцев, принятых в Грузии в соответствии с международными обязательствами и принципами человечности. В эти последние месяцы деятельность этой организации и ее сотрудников полностью связана с принятием и распределением гуманитарных грузов, ввозимых в Грузию из других стран для беженцев из Чечни.

Известно, что подобные представительства Чечни сегодня существуют во многих странах Европы, и не только. Каково их будущее? Представляется вполне логичным и естественным, что после полного и окончательного урегулирования чеченской проблемы и установления в этой республике конституционного правопорядка необходимость в этих учреждениях отпадет, поскольку исчезнут все основания, даже формальные, для продолжения их деятельности за пределами РФ. По мнению ряда грузинских экспертов, одним из первых прекратит свою деятельность и закроется представительство Чечни в Грузии, - в стране, имеющей свои проблемы, в том числе из-за наличия 300 тыс. беженцев, нуждающихся в постоянной моральной и материальной поддержке.

Однажды у Эдуарда Шеварднадзе спросили, почему представительство Чечни в Тбилиси не закрывают. Ответ был такой: "Потому что грузинские власти официально такого учреждения не признают". К этому можно добавить, что наложить запрет на деятельность Хизри Алдамова тоже было невозможно, тем более - не было оснований для его выдворения, поскольку речь идет о гражданине Грузии. Разумеется, президент, будучи не вправе препятствовать работе представительства, не испытывал особого удовольствия от мысли о его существовании: никто не мог знать заранее, какие тут возможны сюрпризы. Не случайно ни в одном из своих выступлений Шеварднадзе ни разу не упоминал о представительстве Чечни. Вместе с тем можно полагать, что грузинское руководство могло не особенно укорять себя, даже при наличии каких-то оснований. Ведь гораздо раньше представительство Абхазии открылось в Москве, а в Сухуми регулярные визиты наносили депутаты Госдумы - и при этом лица достаточно известные.

И все-таки отношение правительства Грузии к представительству, прежде лишенное политической заинтересованности, в последнее время все более определялось. Как заявил один из знающих людей, грузинские власти давно устали от вынужденных уступок Хизри Алдамову и на дальнейшие уступки идти не намерены. Кроме того, в Тбилиси собираются сделать все необходимое, чтобы у Москвы не было оснований как для политического беспокойства, так и для выражения протеста. Впрочем, Алдамову не всегда позволяли делать то, что он считал нужным. В ноябре прошлого года он и другие сотрудники представительства вознамерились устроить акцию протеста в Тбилиси перед зданием посольства России. Городская мэрия, учитывая всю щекотливость ситуации и возможные последствия, согласия не дала. Известны такие случаи, когда Алдамов безуспешно добивался встречи с руководителями Грузии в поиске поддержке определенных планов и намерений. Алдамов нередко жаловался на невнимание к себе и нуждам представительства Чечни со стороны правительства Грузии.

У Эдуарда Шеварднадзе возможность разглядеть г-на Алдамова вблизи была, насколько помнится, лишь однажды, когда в Тбилиси прибыл Аслан Масхадов. О том, что он не склонен доверять представителю Чечни в Тбилиси, заявил сам Масхадов в беседе с одним из членов парламента Грузии. Масхадов сказал, что не признает Алдамова и назвал его самозванцем. И при этом добавил: "Алдамов занят тем, что выжидает, кто же победит - Масхадов или оппозиция. Не имея политической поддержки со стороны официального руководства Чечни, он не может считаться представителем Чечни".

О вероятной судьбе представительства в двух словах было сказано выше. К этому можно добавить, что это учреждение будет существовать не вечно. Но пока оно есть - имеет значение его готовность воспрепятствовать таким опасностям, как гуманитарная катастрофа и т.п. Что касается угрозы втягивания Грузии в какой-либо конфликт, то руководство страны и общественность уверены, что этого не произойдет. Кавказ хочет мира, и у России есть отличные шансы помочь ему в этом по-настоящему.