Шанс для партнерства

	Новое лицо старой Бухары - юный уличный торговец рассчитывает скоро заработать денег на такую же автомашину. Фото Артема Чернова (НГ-фото)

С НЕДАВНИХ пор существует осторожная формула о "стратегическом партнерстве" двух стран - России и Узбекистана, хотя еще год назад никто бы не взялся прогнозировать даже появление такой формулы. А между тем сегодня российско-узбекское партнерство кажется вполне естественным. Толчком к возникновению союза равноправных и независимых партнеров (на этом условии настаивает Узбекистан, и Россия с пониманием относится к нему) послужили акции международного терроризма как в России, так и в Узбекистане, после чего руководству обеих стран пришлось всерьез задуматься о национальной безопасности своих государств и искать в этом направлении союзников. Поэтому в Узбекистане заинтересованы в сильной России, поэтому здесь поддерживают решительные действия российского правительства по искоренению международного терроризма. Не одобряют, мягко говоря, в самом Узбекистане религиозного и политического экстремизма и жестко пресекают любые попытки дестабилизации общества. Видимо, поэтому два лидера - Владимир Путин и Ислам Каримов - хорошо поняли друг друга и проявили должный интерес именно к серьезному партнерству, в том числе и в области экономической интеграции.

Вот почему победа Ислама Каримова на президентских выборах в январе этого года (о чем "НГ" уже писала) имеет особое значение для России как укрепление позиций ее главного союзника в данном регионе. Еще во время проведения этих выборов было ясно, что такой беспрецедентный интерес к ним со стороны международных наблюдателей объясняется вовсе не "стандартами" (которые не могут быть едиными в Азии, Африке, Европе и Латинской Америке), а геополитическим положением Узбекистана и его растущим влиянием в мусульманском мире и на международной арене вообще.

Однако готова ли к стратегическому партнерству сама Россия? "НГ" уже писала, что в России сегодня плохо знают Узбекистан, совершенно не изучают возможности его рынка, а эти возможности, по мнению директора Российского института стратегических исследований Евгения Кожокина, огромны (в узбекском хлопке, например, кровно заинтересована российская текстильная промышленность - без него 40% предприятий этого профиля могут просто умереть). Однако использованию этого потенциала мешает, помимо объективных причин, некоторый чисто московский снобизм (зачем нам Узбекистан, когда есть Европа?). Как не без горечи заметил один из высокопоставленных чиновников Узбекистана, на мировом рынке не ждут по большому счету ни узбекского хлопка, ни российской стали, поскольку новых конкурентов никто не собирается встречать с цветами и оркестром - пора это понять и развивать свой рынок в рамках СНГ. Пока же Россия в глазах стран СНГ является тем партнером, который способен годами не решать вопрос, например, о зоне свободной торговли, так как часть российских специалистов полагает, что именно Россия (в отличие от других стран СНГ) после открытия такой "зоны" значительно проиграет. Узбекистан же считает наоборот: Россия выиграет за счет увеличения товарооборота и значительного расширения своих экономических и торговых связей. Насколько продвинутся в этом страны СНГ, покажет очередной январский саммит, но то, что российским специалистам и бизнесменам следует внимательно изучать узбекский рынок, - в этом сомневаться не приходится.

Готов ли Узбекистан к российско-узбекскому партнерству на долгосрочной и взаимовыгодной основе? Иногда складывается впечатление, что узбекские коллеги подготовились к нему лучше, чем мы, не в последнюю очередь потому, что внутренняя политическая стабильность создавала нормальные условия для постепенного внедрения новаций и развития реформ. В Узбекистане вообще считают, что экономика должна создавать реальные условия для более свободной и демократичной политической модели, а не наоборот. Станет или нет в ближайшее время Узбекистан "восточным тигром", покажет время, но сегодня предварительные итоги реформ свидетельствуют, что потенциальный "тигр" хорошо подготовился к прыжку.

По официальным данным, с 1996 г. наблюдается рост ВВП (в прошлом году он приблизился к 4,5%), произошли структурные преобразования экономики и модернизация предприятий, подверглось реформированию сельское хозяйство - традиционно самое "консервативное" в странах СНГ. Для солидных иностранных инвесторов был создан самый благоприятный климат и были даны серьезные гарантии от имени правительства Узбекистана (предварительно узбекская сторона в отличие от российского правительства в аналогичный период обезопасила себя от международных авантюристов, хлынувших в Узбекистан за легкими деньгами). При этом Узбекистан благодаря гибкой политике никогда не зависел в такой степени, как Россия, от МВФ. Страна разработала свою систему подготовки кадров, учитывая собственный и зарубежный опыт (до этого у России руки не доходят). Здесь удалось сохранить, а потом и модернизировать бывшие советские предприятия, примером чему является один из крупнейших в СНГ авиационный завод имени Чкалова (ныне государственно-акционерное общество): это производственное объединение является единственным в СНГ производителем военно-транспортного самолета "Ил-76", а сегодня готовится к выпуску новая модификация узбекско-российского среднемагистрального пассажирского самолета "Ил-114-100", который оснащен по последнему слову авиационной техники. Произошла реконструкция нефтяной и газовой промышленности, а поворотным моментом в развитии отечественной нефтепереработки стал ввод в эксплуатацию в августе 1997 г. Бухарского нефтеперерабатывающего завода, построенного с учетом международных стандартов вместе с французской компанией "Текнип" и японской "Марубени" (до "нефтяной" реформы в Узбекистан завозилось до 6 млн. т нефти).

Строительство или модернизация объектов промышленности (как, например, реконструкция Ферганского нефтеперерабатывающего завода при участии японской компании "Мицуи") преследует и решение социальных задач. Снижение уровня безработицы, особенно в сельской местности, имеет важное значение для стабильности республики еще и потому, что отряды религиозных экстремистских организаций пополняются главным образом за счет молодых (проблема эта нам хорошо знакома по Чечне и Дагестану), вот почему в республике ежегодно создается 260 тыс. рабочих мест. За годы реформ Узбекистан ушел от "хлебной" зависимости (в основном от России и Казахстана), поскольку стал выращивать свой хлеб. Кстати сказать, вхождение Узбекистана в политический блок ГУУАМ не в последнюю очередь, как считают в самом Узбекистане, объясняется тем, что в рамках СНГ - при несостоявшихся полномасштабных связях с Россией - республика не могла решить свои чисто экономические проблемы. Таким образом, "узбекскую модель" экономических реформ можно считать состоявшейся, и сейчас трудно поверить, что в 1991 г. положение в Республике Узбекистан было наиболее сложным по сравнению с другими странами СНГ и государствами Центральной Азии.

Узбекистан - правда, на другом уровне - сталкивается с такой же ситуацией, которую сегодня переживает Россия: безбрежная свобода в данный исторический момент означает свободу рук для деструктивных сил внутри страны и за рубежом. Отсюда и похожие обвинения лидерам двух государств: Владимира Путина уже обвиняют в насаждении диктатуры, а по отношению к Исламу Каримову ярлык "тоталитарный режим Каримова" становится столь же постоянным, как восход солнца. Эту хорошо оплаченную игру, нацеленную на разрушение государства, а точнее, уже на разрушение двух государств, между которыми складываются отношения стратегического партнерства, должны хорошо понимать граждане России (в Узбекистане, кажется, ее понимают лучше). Поэтому некоторая ирония части российских наблюдателей, и особенно журналистов, кажется морально устаревшим трафаретом: можно, конечно, всячески иронизировать над "узбекской моделью" демократии и над тем, что свобода слова на телеэкранах очень напоминает недавние благостные общесоветские времена, но когда звучат взрывы в центре Ташкента или в центре Москвы, поневоле задумаешься над многими, казалось бы, банальными истинами.

Разумеется, любая цензура - это очень плохо и недемократично, но мы должны отдавать себе отчет в том, что сегодня реальная свобода прессы в Узбекистане немедленно будет использована как "надежный" канал для дестабилизации общества, которая, в свою очередь, как полагают в самом Узбекистане, будет первым сигналом для уничтожения "тоталитарного режима Каримова", точнее, физического уничтожения всех, кто с этим "режимом" сотрудничал и кто его поддерживал среди населения, а заодно и всех "неверных", коих в Узбекистане не меньше 6 млн. (включая и миллионную русскую диаспору).

Поэтому, сталкиваясь с навязанной нам (и России, и Узбекистану) ситуацией "выбор без выбора", видя наглядно существующие в республике "ножницы" между состоявшимися реформами в экономике и сегодняшним состоянием демократических институтов, мы должны отдавать себе отчет в том, что наши партнеры по СНГ имеют право на собственное видение развития демократических процессов, поскольку за этим стоит ответственность их лидеров за безопасность стран и собственных граждан. Мы должны осознавать, что для сегодняшней России, как и для сегодняшнего Узбекистана, исторический шанс стратегического партнерства гораздо важнее нюансов и виртуальных дискуссий по поводу понимания демократии на Западе и на Востоке.

Новая страница в отношениях между Россией и Узбекистаном (хотелось бы, чтобы она ни в коем случае не осталась декларацией), открытая на основе равноправного партнерства, имеет для нас не менее важное значение в долгосрочной геополитической стратегии, чем союз с Белоруссией или отношения с Украиной. Шанс этот нужно использовать "здесь и сейчас".