Наталия Григорьева
Торговец из Китая и сбежавшая невеста из Африки ищут любовь на дне чашки чая. Кадр из фильма
В российский прокат выходит «Черный чай» – новая работа Абдеррахмана Сиссако, обладателя призов Каннского фестиваля и номинации на «Оскар», мавританского режиссера со вгиковским образованием. Мировая премьера картины состоялась на конкурсе Берлинале, российская – на фестивале Voices в Вологде. Режиссер продолжает исследовать тему мультикультурности, на этот раз в декорациях торгового квартала в китайском городе Гуанчжоу и на примере торговца чаем и африканской мигрантки.
Айя (Нина Мелу) сбежала из родного Кот-д’Ивуара и с собственной свадьбы в Китай. На улицах Гуанчжоу зритель видит ее не испуганным новичком, только перебравшимся в новую страну, а уже влившейся в особый ритм здешней жизни. Она свободно говорит по-китайски, обзавелась знакомыми как из местных, так из обширной африканской общины, работает в чайном магазине. Его хозяин Цай (Чжан Хань) не только продает элитные и редкие сборы туристами, но и сам работает на плантации, а также проводит изысканные церемонии, тонкостям которых по вечерам обучает и Айю. Между мужчиной и женщиной зарождаются отношения, однако прошлое Цая становится барьером. И осязаемым – в лавке работает его сын (Майкл Чан) от первого брака, сюда же захаживает и бывшая жена (У Кэси) – и незримым в виде живущей в Кабо-Верде, где когда-то работал мужчина, его уже повзрослевшей дочери.
На экране возникает совершенно непривычный Китай – огромный Гуанчжоу сужается до одного странного, многонационального торгового квартала, где соседствуют африканские парикмахерские, магазин с чемоданами, чайный салон, забегаловки с лапшой и развалы с одеждой. Здесь говорят на разных языках, полиция неспешно патрулирует переулки, все знают друг друга, невольно заглядывая в окна соседей, до которых буквально рукой подать. Конфликты, неизбежно возникающие в подобном культурном «котле», Сиссако непривычно для себя не выпячивает, проговаривая между делом и между строк, а то, что вырывается наружу, вроде разговора сына Цая с его консервативными бабушкой и дедушкой, смотрится искусственным и надуманным, для красного словца.
«Котел» этот не кипит, не бурлит. Несмотря на оживленность и густонаселенность, ритм жизни в районе неспешен, совсем как чайная церемония – процесс медитативный и почти интимный. Так и люди – как чаинки кружатся на дне чашки. Куда более острым углом выпирает романтическая линия, которая обнажает такие разные и такие в то же время похожие и причудливо переплетенные истории главных и второстепенных героев. Девушек, уехавших с родины в поисках себя и свободы, мужчин, оставивших за плечами багаж неудавшихся отношений, молодежи, ищущей свое место в жизни. За мнимым спокойствием чайного мастера Цая – страстная натура, за ищущей умиротворения в переливании напитка из чайников в пиалы и чашки нынешней Айей – все та же бунтарка Айя из прошлого, не забывшая предательства жениха и не готовая мириться с ничьими скелетами в шкафах.
Чем дальше, тем больше история напоминает какой-то сон. О встрече с дочерью, о свидании с бывшей женой, одетой в то же платье, что и новая возлюбленная, о возвращении домой, где снова придется отвечать, согласна или нет. Фоновый шум чужих историй и судеб мешает услышать, но в то же время обостряет слух, лабиринты улиц и комнат в китайском ресторане, куда Айя и Цай ходят на свидания, то ли заводят в тупик, то ли ведут туда, куда нужно. Финала нет, ведь жизнь случается – и продолжается.
