Наталия Григорьева
Одна из тем фильма – эксплуатация женщины, которая воспринимается как кусок мяса. Кадр из фильма
В российский прокат выходит «Субстанция» – второй, после «Выжившей», полнометражный фильм француженки Корали Фаржа, получивший на Каннском кинофестивале награду за лучший сценарий. Уморительный, омерзительный и поучительный боди-хоррор, сценарий к которому Фаржа-режиссер также написала сама, рассказывает историю голливудской звезды в исполнении Деми Мур, которая отчаянно не желает стареть – ее молодую версию играет Маргарет Куолли.
Обладательница «Оскара» Элизабет Спаркл (Мур) много лет ведет ТВ-аэробику в утреннем шоу, сверкая, под стать своей фамилии (Sparkle – «искорка» с англ.), в обтягивающем боди и заряжая зрителей энергией. Но однажды продюсер (Деннис Куэйд) объявляет ей об увольнении, а телеканал размещает объявление о поисках замены – строго до 30 лет. В отчаянии Лиз решается на сомнительный эксперимент, который обещает подарить пациенту его же улучшенную версию – укол зеленой субстанции, которую ей передают неизвестные через тайную ячейку в хранилище, делит тело на две части. Молодая, улучшенная версия буквально, через дыру в спине, отделяется от реальной – так появляется подтянутая, юная, без изъяна Сью (Куолли), которая тут же занимает место Лиз в ее шоу. Правда, у чудодейственного препарата есть свои побочки, точнее, условия применения. Во-первых, версии должны меняться местами раз в неделю без исключений, так как Лиз, тело которой считается матрицей, необходима «подзарядка», во-вторых, если Сью нарушит первое правило и превысить лимит своего существования, то матрица-Лиз начнет необратимо изменяться физически, в-третьих, важно не забывать, что Лиз и Сью – не две разные личности, а одно целое.
Нетрудно предположить, что все правила и условия будут в какой-то момент нарушены, что приведет к весьма ужасающим последствиям. Визуализация всевозможных страхов и стереотипов дается Фарже филигранно – она не пытается быть загадочной, иносказательной, наоборот, демонстрирует предельно четко, ясно и натуралистично свою мысль. Конечно, утрируя – созданный ею мир в целом получается не совсем реалистичным, кричащим, но этот прием подсвечивает все то отвратительное, что хочет осмеять и осудить автор. От героя Денниса Куэйда, олицетворяющего патриархальное, мизогинное общество и снятого крупными, выпуклыми планами, чавкающим, сальным, предельно отталкивающим, – простой контраст, показывающий истинное лицо человека, критикующего женщину за возраст. И до самих героинь Деми Мур и Маргарет Куолли – первая придирчиво рассматривает себя в зеркале, выискивая недочеты, вторую разглядывает камера, объективируя каждый сантиметр ее тела.
Деми Мур, которая и в реальной жизни сталкивалась с обсуждением и осуждением своего лица, тела и проделанных с ними манипуляций, в какой-то степени играет саму себя – и делает это блестяще и с завидной самоиронией. Удивительно, но юмора в фильме предостаточно, и происходящие с телом героини трансформации из-за халатности (конечно, подпитываемой все тем же, бездумно культивирующим молодость обществом потребления) ее версии Сью смешат – вот вырос старушечий палец, а вот и продавленное от сидения перед телевизором кресло или же безумная сцена яростного ночного пиршества, которая рифмуется с финальной кровавой сценой в прямом эфире. Рождается поистине абсурдное противопоставление прекрасного и ужасного, страшного и смешного.
Конечно, за всей внешней мишурой фильма-аттракциона (не для слабонервных) скрывается печальная и правдивая драма. Повсеместная эксплуатация женщины, которая воспринимается этаким куском мяса и, оказывается, может испортиться – у нее, как у продукта, есть срок годности, – приводит к искаженному представлению самих женщин о себе, к бесконечному стремлению к какой-то мифической «лучшей версии себя», быстро переходящему из здорового желания поддерживать форму и нравиться себе в зеркале к больной гонке за придуманными кем-то и навязанными эталонами красоты. В картине, финал которой находится уже далеко за пределами здравого смысла и какой-либо адекватности, все-таки случается освобождение и торжество героини – впрочем, к тому времени мутации столь сильны и необратимы, что сладкий вкус победы все-таки получается с металлическим привкусом крови, а триумф в прямом и переносном смысле размазан. Как тлеющая искорка по асфальту.
