Наталия Григорьева
Девушка готова бежать с возлюбленным хоть на край света, но он неожиданно исчезает. Кадр из фильма «Великая ирония»
В российский прокат выходит «Великая ирония» Вуди Аллена – эту работу 87-летний режиссер представил на прошедшем в начале сентября Венецианском кинофестивале. Во внеконкурсной программе и в компании в том числе Уэса Андерсона, Ричарда Линклейтера, Хармони Корина и Романа Поланского. С последним их роднят еще и многочисленные обвинения в насилии и неподобающем поведении, которые в Венеции, очевидно, игнорируют. Что до российского проката, то ему и вовсе не до избирательности: зарубежные фильмы, да еще и с известными именами в титрах теперь редкость. Вот уж действительно «великая ирония».
Случайно или нет, но новый, снятый во Франции фильм Аллена буквально строится на подозрениях и обвинениях. История выходит детективная, хотя для зрителя, в отличие от героев, никакой интриги, кроме, конечно, финальной, нет. Фанни Фурнье (Лу де Лааж) живет в Париже, работает в аукционном доме и замужем за обаятельным, но скрывающим истинный род деятельности Жаном (Мельвиль Пупо) – он старше, богат и, кажется, безумно любит супругу. Как и она его – пока однажды не встречает на улице бывшего одноклассника Алена (Нильс Шнайдер). Он узнает ее в толпе, так как, оказывается, был безумно влюблен в Фанни, тогда еще не Фурнье, а Моро. Теперь они ходят обедать, и девушка сама не замечает, как влюбляется в старого знакомого – и уже готова сказать мужу о том, что уходит к другому, и убежать с Аленом куда-то на край света. Но не успевает: любовник бесследно исчезает. Одновременно с этим в гости к Фурнье приезжает мама Фанни (Валери Лемерсье), большая любительница детективов. Узнав тайну дочери и не веря в побег юноши, она незамедлительно берется за собственное расследование, тем более что подозреваемый у нее есть.
Витающий в воздухе фильма французский дух будто делает «Великую иронию» похожей на картины Франсуа Озона – не только присутствием в кадре Мельвиля Пупо, но и тем, что Озон, как и его американский коллега, свою недавнюю ленту «Мое преступление» сделал детективной и снял от лица женщин. На этом, впрочем, сходство заканчивается, как и основные достоинства алленовской «Иронии», которая ненавязчиво препарирует силу для кого-то счастливого (так, к слову, переводится оригинальное название – «везение», «удача», «счастливый случай»), для кого-то несчастного случая, управляющего сюжетом и неумолимо ведущего его к судьбоносному, даже кармическому финалу.
Женщины не коварны, но слегка скучают в обществе довольных размеренной и устоявшейся буржуазной жизнью богачей, а потому, зачитываясь будь то неопубликованным романом начинающего писателя Алена, как Фанни, или шедеврами Жоржа Сименона в случае с ее мамой, с головой бросаются в романтические приключения на стороне и детективные расследования предполагаемых преступлений. Мельвиль Пупо, в последнее время сменивший амплуа некогда утонченного любовника на образ респектабельного абьюзера (эта его роль сразу напоминает о вышедшей в российский прокат совсем недавно картине «Только ты и я» о домашнем насилии), отвечает за все разом темные тайны; его предельная учтивость выглядит с самого начала зловещей, а постепенно зреющая внутри разрушительная ревность открывает в итоге истинное лицо.
По-прежнему один из самых продуктивных, несмотря на преклонный возраст, режиссеров Вуди Аллен снимает будто бы не глядя – в хорошем смысле. Мастерство позволяет добиться легкости, непринужденности и незамысловатости, сосредоточиться не на глубоких смыслах, которых на его век было предостаточно, а на самой ткани кинематографа. На деталях и языке, которые не зависят от страны, где разворачивается действие, и рождают пресловутую магию кино. Там, где коллеги строят серьезную мину и философствуют, он без умолку (так и хочется добавить – по-стариковски, но многословным Аллен был всю дорогу) болтает устами своих персонажей и подшучивает над ними в компании ироничной судьбы-злодейки.
