Наталия Григорьева
В прокат выход хит «Сандэнса», российская премьера которого состоялась на ММКФ, – фильм Джастина Бенсона и Аарона Мурхеда «Сверхъестественное. Знаки». Дуэт режиссеров, сценаристов, продюсеров и зачастую, как и в этом случае, еще и исполнителей главных ролей в своих работах зарекомендовал себя несколькими выдающимися с точки зрения полнейшей деконструкции жанра хоррорами вроде «Ломки», «Весны» и «Паранормального», а также большими коммерческими и студийными проектами – они работали над сериалом «Архив 81» для Netflix и марвеловским «Лунным рыцарем». Новая картина – для Бенсона и Мурхеда определенно возвращение к истокам, к камерному, разговорному кино, пугающему не спецэффектами и сверхъестественными событиями, а тревожной реальностью всего происходящего.
Ливай (Бенсон), «самый старый бармен Лос-Анджелеса», заселяется в новую квартиру – простецкую однушку в затрапезном жилом комплексе возле аэропорта. Из мебели у него – обнаруженная в кладовке массивная хрустальная пепельница, с которой он в надежде стрельнуть сигарету спускается во внутренний дворик, где знакомится с соседом, свадебным фотографом Джоном (Мурхед). Он живет в этом богом забытом захолустье уже десяток лет, но сейчас переживает непростой период расставания с мужем. И не прочь поделиться с Ливаем не только сигаретой, но и лишней мебелью. Попивая пиво и непринужденно беседуя, парни обставляют жилище новосела – и вдруг становятся свидетелями необъяснимого. Та самая хрустальная пепельница, переливаясь всеми цветами радуги, взмывает в воздух и парит под потолком. Такое грех не монетизировать, тем более, поговаривают, что за документальные фильмы тот же Netflix платит неплохие деньги. Джон и Ливай вооружаются камерами и начинают снимать свой шедевр.
Бенсон и Мурхед создают на экране полифонию поджанров, в том числе копируя, пародируя стиль тех самых нетфликсовских документалок – то и дело в кадре появляются «говорящие головы», персонажи, якобы ставшие свидетелями и участниками съемок фильма и вспоминающие работавших над ним Джона и Ливая. Сразу же становится понятно, что закончилось все некой трагедией, но до нее еще предстоит добраться. В том числе сквозь многочисленные «найденные пленки» – еще один популярный хоррор-прием, часто используемый в мокьюментари и прочих псевдодокуменатальных работах. Герои устанавливают видеонаблюдение и постоянно снимают друг друга на различные камеры, так что картинка приобретает особенную самодельную достоверность. Перемежающуюся вставками из всевозможной хроники, иллюстрирующей рассказы персонажей о различных сверхъестественных опытах и собственном прошлом – тут, судя по всему, использованы домашние видео самих авторов.
Фильм, как можно догадаться, – очень личный, с финальным посвящением «съемкам кино с друзьями». Этакий анализ процесса и чуть ли не психологический его разбор, достаточно самоироничный и саркастический по отношению все к тем же бесконечным фильмам, сериалам, роликам и подкастам о реальных преступлениях и неразгаданных загадках человечества. Как всегда у авторов, это не привычный ужастик, даже несмотря на тему. Страшно тут не от летающих пепельниц и мигающего света, а от едва уловимого невроза героев и общего тревожной атмосферы – одиночества, неустроенности и неприкаянности. Сюда же – не менее злободневный страх вселенского заговора, который на деле может оказаться не более чем чередой красивых совпадений, а при должном умении и самовнушении еще и цепочкой подстроенных событий и подделанных фактов.
Которые – последняя попытка «найти своих и успокоиться», сбежать от себя и ухватиться за соседа, который и сам вот-вот в прямом смысле выйдет в окно и улетит в стратосферу. В ночное небо Лос-Анджелеса, где шумят пожарные вертолеты, летят пассажирские самолеты и взрываются сотни праздничных фейерверков. «Сверхъестественное. Знаки» – ода не только беспросветному одиночеству, заглушаемому безумными расследованиями и околофилософскими беседами о тайных обществах, инопланетянах и масонской геометрии в архитектуре. Но и городу, пригодному для съемок кино – ведь такой свет, который тут на закате и восходе, такой потусторонний антураж и такие бытовые контрасты еще поискать, – но как будто непригодному для жизни. И для дружбы – почти мистического переживания, самого необъяснимого и сверхъестественного явления природы.
