Наталия Григорьева
Романтической «химии» между героями не случилось. Кадр из фильма
Показанные в мае в рамках Каннского кинофестиваля «Три тысячи лет желаний» добрались до российских кинотеатров. Сказочная мелодрама про джинна ни визуально, ни по масштабу повествования, которое действительно охватывает временной промежуток в несколько тысяч лет, не уступает предыдущей работе режиссера Джорджа Миллера, постапокалиптическому экшену «Безумный Макс: Дорога ярости». При всем этом смотрится историей куда более камерной и интимной, этакой волшебной сказкой на ночь.
Да и главная героиня Алитеа в исполнении Тильды Суинтон – по сюжету современная сказочница, ученая-нарратолог, выступающая с лекциями по всему миру. Ее очередная командировка в Стамбул с самого начала оказывается окутанной мистическими событиями. В аэропорту пристает маленький человек, от странных одеяний которого будто бы идет дым, на самом выступлении гипнотизирует материализовавшийся в зале великан со взором горящим. Да так, что Алитеа теряет сознание. Будто ведомая этими потусторонними незнакомцами, подающими таинственные знаки, героиня бродит по турецкому базару и, сама не зная зачем, покупает в лавке пыльный, покрытый копотью стеклянный пузырек. Из которого уже на следующее утро прямо в ее номер влетает настоящий Джинн (Идрис Эльба). Сперва – огромный, занимающий все пространство от пола до потолка, говорящий на древнем наречии, он постепенно приобретает человеческий размер и обучается английскому. Чтобы рассказать Алитее историю своей долгой жизни. И, конечно, предложить ей загадать обязательные три желания.
Собирающая по долгу службы устные предания, героиня слушает рассказы Джинна, проходя стадии от скептического неприятия, выраженного в многочисленных вопросах, до гипнотического доверительного погружения – в конце концов, на то Джинн и джинн. Умеет не только создавать из воздуха тарелки с восточными сладостями, но и магически завораживать голосом. Его предания связаны то с полумифической библейской царицей Савской, променявшей его любовь и верность на фокусы царя Соломона, то с придворными страстями времен Османской империи – тут и султан Сулейман, и несчастная наложница, и коварная Хюррем – в общем, сплошной «Великолепный век». Напоследок – не менее трагическая история служения молодой Зефире, вышедшей замуж за богатого старика, оказавшейся запертой в золотой клетке и нашедшей утешение в науке, опередив свое время.
Пышные, вычурные, колоритные – в том числе, конечно, и визуально, тут Миллер не стесняется ни декораций, ни костюмов, ни спецэффектов – эти рассказы о многовековом проклятии любви и одиночества раз за разом заканчиваются заточением Джинна, поддавшегося страстям человеческим. Его современной слушательнице Алитее, будто инопланетянке в мире, где волшебство принято не замечать, они откликаются – добровольно одинокая, она способна на сострадание, которое он искал тысячелетиями. Способна поверить и в существование Джинна, и в его воспоминания, впервые проявить взаимное бескорыстное чувство.Единственное, чего не выходит, так это химии у Тильды Суинтон и Идриса Эльбы, отчего повествование – те части, где они вдвоем, – превращается в неловкое, если не комичное действо. Двое столь органичных в своих образах персонажей в паре не усиливают этот эффект, а, напротив, чуть ли не полностью его нивелируют. Так что в их романтическую сказку невозможно до конца поверить – куда реалистичнее, правдоподобнее смотрится царица Савская. При этом мелодраматический финал, прекрасный в своей наивности и в то же время философской глубине, удается. Сам по себе мистический Стамбул сменяется на экране прозаичным Лондоном, в котором – только чахнуть среди серого кирпича обрамляющих крошечные дворики заборов. Но истинное большое чувство (и щепотка магии Джинна) способно трансформировать и этот беспощадный урбан, и его озлобленных обитателей – главное, загадать правильное желание.
