Наталия Григорьева
Все персонажи получаются парадоксально однозначными – что жертвы, что злодеи. Кадр из фильма
В прокат выходит «Волк» Натали Бьянчери – аллегорическая камерная драма про молодых людей, которые считают себя животными, и взрослых, которые пытаются их от этого вылечить. Главные роли сыграли Джордж Маккей, Лили-Роуз Депп, Пэдди Консидайн и Терри Нотари – каскадер и гимнаст, актер, специализирующийся на изображении животных в фильмах и спецэффектах, где нужен захват движения. И явно поработавший с артистами-коллегами в «Волке» над их звериной пластикой.
Главный герой Джейкоб (Маккей) считает себя волком. Он хочет бегать по лесу и выть на луну, но его родители беспокоятся, что юноша причинит вред себе или кому-то еще. А потому помещают его в специализированную клинику, сотрудники которой пытаются убедить своих пациентов, что они все же мальчики и девочки, а не «львы, орлы и куропатки». Внешне благопристойное заведение на деле оказывается зоопарком – главный врач-садист (Консидайн) использует поводки, ошейники и электрошокер, частенько запирает подопечных в клетки и проводит весьма сомнительную и унизительную «терапию». Джейкоб честно пытается подавить в себе волка: в отличие от остальных не ходит на четвереньках, не носит хвост или пестрые крылья с клювом, как девочка-попугай (Лола Петтикрю), по ночам сжимает зубами подушку, чтобы подавить вой. Но однажды все-таки находит открытое окно и, вытянувшись всеми своими рельефными мышцами, заливается волчьим криком на луну. На зов прибегает местная дикая кошка (Депп), еще одна пленница зоопарка, – и теперь они вместе под покровом темноты забираются на крышу, чтобы побыть собой. И, конечно, планируют побег.
Сравнения с «Лобстером» Йоргоса Лантимоса неизбежны – в прославленном фильме греческого режиссера одиночкам, не нашедшим пару в установленный срок, грозились превращением их в животных. Здесь же пытаются совершить обратный процесс, однако в обоих случаях сюжет становится очевидной метафорой противостояния социума и личности. Лантимос – режиссер более мастеровитый и тонкий, тогда как Бьянчери не хватает то одного, то другого. В итоге «Волк» выходит однобоким. Ему безусловно удается избежать смеха, благодаря суровой музыке за кадром и не менее каменным, смотрящим в пустоту лицам в кадре ни один крякающий ребенок не выглядит здесь комичным. Но в то же время все персонажи получаются парадоксально однозначными – что жертвы, что злодеи. А общий посыл слишком лобовым, хотя и предельно актуальным. Индивидуальность приравнена к диковинной болезни, атавизму, уродству, а попытки привить так называемое нормативное поведение возведены в ранг пыток. При этом страдают абсолютно все персонажи, превращенные в функции, символы.
Сколько-нибудь выпуклым – в том числе внешне – выглядит разве что герой Джорджа Маккея. Невероятно убедительный «оборотень», он без всякого грима, одним телом, демонстрирует свою истинную природу. То, что невозможно вылечить, изменить, переделать, то, что выглядит столь естественным, изящным, настоящим, что и не должно нуждаться ни в каком исправлении. Если бы Бьянчери удалось расширить эту идею и на остальной фильм, то вышло бы куда более универсальное высказывание о свободе, о том, что быть собой – не просто нормально, а необходимо. И взятая в качестве наглядного примера полумифическая зооантропия также может быть органичной частью чьей-то идентичности, не нуждающейся в одобрении. Не вызывающей отторжения, страха, пускай забавной, даже смешной, ведь смеяться и уничижительно насмехаться – тоже разные вещи.
«Волк» же по-звериному серьезен. Вязнет в местами отталкивающей, когда дело доходит до пыток, местами притягательной, когда на экране сплетаются в животном «танце» волк и кошка, телесности. Скатывается в морализаторство, когда на экране появляются родители, на поводках приводящие своих отпрысков в зоопарк. Заканчивается патетически предсказуемо и душераздирающе – этаким неполноценным хеппи-эндом, в котором свобода оказывается сильнее любви. Безусловно, выбора жить в клетке или умереть собой быть не должно, но и реальный мир все же не столь однозначное пространство, как здешний зоопарк.
