Наталия Григорьева
Поэтесса прожила всего 27 лет. Кадр из фильма
В своем дебютном фильме «Ника» режиссер Василиса Кузьмина художественно переосмысляет биографию – точнее, уместившиеся в полтора часа плотного действия некоторые ее эпизоды – Ники Турбиной. Прославившейся в восемь лет на излете СССР своими стихами и ушедшей из жизни уже в новой России в возрасте всего 27 лет.
Основой для сценария, созданного Кузьминой в соавторстве с Юлией Гулян, послужила в том числе и многостраничная биография героини, написанная Александром Ратнером. В фильм попало, конечно, далеко не все из короткой, но тем не менее весьма насыщенной жизни Турбиной, но ее история на экране оказывается тем не менее больше и шире судьбы одного, пусть и выдающегося, человека. Это размышление и о феномене советских маленьких гениев, и о сломе эпох, и о сломанных и тем и другим семьях и судьбах.
Основное действие фильма охватывает период в несколько последних лет жизни Ники Турбиной – на дворе конец 90-х – начало 2000-х. Героине, которую играет Лиза Янковская, уже далеко за 20. Стихи, о которых когда-то говорила вся страна, она не пишет уже больше 10 лет, да и страны той давно нет. Имя, однако, все еще на слуху – сверстники, выросшие под ее рифмы, с новостями о ее встрече с Бродским в Америке и хвалебными словами в ее адрес из уст Евтушенко, изредка еще узнают в молчаливой хмурой девушке, предпочитающей отсиживаться вдалеке от шумных компаний и не выпускающей из рук сигарету, ту девочку с густой челкой и недетским пронзительным взглядом. Просят почитать, но она больше даже не читает.
Живет все так же с мамой (Анна Михалкова) – та зарабатывает рисованными постерами для кинотеатров, попрекает дочь за безделье и вместе с тем ласково зовет Никушей, запирает ее дома, но из, казалось бы, лучших побуждений: все пытается удачно выдать замуж. На деле же – «подложить» под выбившегося в новые русские преданного поклонника таланта Ники Турбиной (Евгений Сангаджиев). Сама же девушка собирается ехать в Москву, поступать в театральный, сбегает от богатого фаната в объятия простого бармена (Иван Фоминов), отчаянно пытается заглушить – и запретным вином, и хрупкой любовью – голос в своей голове, точнее, свой собственный, восьмилетний, настойчиво напоминающий ей, что все было не так, как кажется.
Авторы «Ники» бережно и точно воссоздают эпоху – от декораций до атмосферы, витающей в воздухе. Неоновые вывески баров, коктейли, «Макдоналдсы» и иностранная музыка в наушниках – и тут же захламленные квартиры, всеобщая неустроенность и ощущение зыбкости и мнимости свободы, которой, как известно, был тогда один глоток. Ника – как квинтэссенция потерянного поколения, не просто девушка, выросшая на сломе эпох, но еще и с багажом навязанной гениальности и славы. Рефреном звучит в фильме стихотворение про то, что свойство памяти – забывать плохое, стирать травматичные эпизоды, подменять воспоминания. К финалу барьеры снесет и правда хлынет, как цунами, подталкивая Нику к оконному проему, из которого она – уже где-то за кадром, в реальной жизни – выпадет в 27 лет.
Правда эта, конечно, у каждого до сих пор своя, писала ли Турбина свои стихи сама или за нее сочиняла мама – вопрос все еще спорный. И для создателей картины хоть и существенный, но не основной. Что бы ни было в действительности, фактом останется разрушенная до основания жизнь, при любом раскладе еще в самом своем начале уложенная на алтарь взрослых амбиций. Как родительских – собственная неустроенность и нереализованность порой толкает на преступную эксплуатацию ребенка, особенно, что называется, подающего надежды, – так и более глобальных, государственных. Антигуманный советский культ сверхчеловека будет погребен вместе с Союзом, а его адепты останутся в незавидном положении: выросшие, а значит, уже не вундеркинды, не экспонаты для человеческого зоопарка, а трудные, неудобные подростки и позже неприкаянные взрослые, не умеющие жить. В случае с Никой еще и травмированные морально и физически – насилием всех видов от медикаментозного до сексуального.
Биография героини осмыслена героинями, без сомнения, другой эпохи, и этот взгляд издалека где-то идет картине на пользу, а где-то, несомненно, лишает ее большей глубины и уникальности. Но явным достижением (обусловленным в том числе возрастом и гендером авторов) можно назвать тот факт, что «Ника» не выглядит мрачной «чернушной» драмой – во многом это эссе, снятое с нездешней, не свойственной российскому кино отстраненностью и – в хорошем смысле – гламурностью. С вниманием к нюансам, деталям, характерам и движениям души. Так, фантазийные вставки с двумя Никами, взрослой и маленькой (ее играет Виталия Корниенко), вступающими в невозможный диалог, иллюстрируют невидимые процессы, саму боль, болезнь, травму. Дуэт Янковской и Михалковой – не менее драматичный, хоть и появляются они вместе в кадре не так уж и часто и каждый эпизод приходится читать между строк. Как в целом и всю трагедию жизни Ники, которая вроде только начинается, но чем больше смотришь, тем лучше понимаешь, – давно закончилась.
