Наталия Григорьева
Фильм рассказывает о поиске преступника, орудовавшего в 1980-е. Кадр из фильма
Полнометражный дебют клипмейкера Ладо Кватании под названием «Казнь» до выхода на российские экраны успел поучаствовать в нескольких международных кинофестивалях. Жанровых, так как фильм этот – не пространное авторское кино, а самый настоящий триллер, в России, пожалуй, и вовсе единственный в своем роде. Что особенно отчетливо видно на фоне недавних проектов на схожую тему – «Казнь» рассказывает историю многолетних мучительных попыток поимки некоего вымышленного маньяка (образ собирательный, в котором можно углядеть черты сразу нескольких позднесоветских душегубов), терроризировавшего в конце 80-х юг страны.
Мрачная сцена-пролог, в которой девушка с ножом в спине тщетно спасается бегством, преследуемая невидимым убийцей в чаще леса, сменяется шумным застольем в квартире следователя Иссы Давыдова (Нико Тавадзе). Отмечают повышение хозяина, которое он получил за поимку маньяка, того самого, что втыкал колюще-режущее в спину жертвам в лесополосе. Сам он, впрочем, за стол не спешит, и, заглянув в темную комнату, жена (Виктория Толстоганова) находит супруга в расстроенных чувствах. Оказывается, объявилась еще одна жертва, на этот раз – выжившая, что меняет весь ход дела и фактически делает уже вынесенный приговор несостоятельным. Поймали не того. К счастью, чудом спасшаяся Кира (Аглая Тарасова) запомнила множество деталей, в том числе место обитания преступника. И уже на следующий день отряд окружает одиноко стоящий на опушке деревянный дом, не просто зловещий, но набитый уликами. Внутри – он (Даниил Спиваковский), подходящий под все описания. Однако вину все же надо доказать, так что Исса начинает допрос.
Время действия «Казни» нелинейно, то и дело на экране всплывают цифры-года, отбрасывающие к событиям минувших дней. Вот Давыдов, под неодобрительные смешки местных, только прибыл в провинциальный город и возглавил заброшенное всеми вялотекущее следствие – классическая экспозиция для подобного рода историй и для триллеров в целом, здесь, однако, приобретающая все более нетривиальное развитие. А вот он уже обзавелся преданным напарником (Евгений Ткачук) и заслужил всеобщее доверие и уважение, впрочем, как окажется, большой ценой. Кватания ведет не столько расследование, сколько исследование – природы всепроникающего зла, которым «заражаются», как вирусом, все прикоснувшиеся к источнику. А где тот источник – в обществе, времени, в конкретном человеке или в совокупности факторов?
Вплетенная в интригующий триллер производственная драма о работе следователей здесь оказывается не закованной в безликие кабинеты и бесконечные разговоры на повышенных тонах, а живет в той же мрачной, давящей, тягучей атмосфере беспросветного ужаса. Те самые кабинеты даже визуально существуют в одной вселенной с захламленным жилищем маньяка, с сырыми подвалами, где спрятаны самые страшные тайны, с утопающими в вечном бездорожье лесными тропинками и полуразрушенными остановками на трассе – всеми этими тревожными приметами надвигающейся со всех сторон беды. И дело даже не в эпохе, которую так тщательно указывают всплывающими надписями – хотя и она, несомненно, определяет характеры и диктует поступки, ведь безвременье тождественно безнаказанности и вседозволенности, как эрос неотделим от танатоса (за это отвечает трагическая любовная линия с героиней Юлии Снигирь). Кватания не скатывается в общественно-политическую и социально-драматическую критику позднего СССР, но картинки рождают смыслы.
И картинки, к слову, выдающиеся – режиссер дотошно работает со светом, композицией, а они, в свою очередь, работают на сюжет, усиливая гнетущее настроение. Здесь игра света и тени, постепенно наползающей на лица поначалу самых положительных персонажей, есть и в прямом, и в переносном смысле. А мрак в итоге побеждает, но уже в каком-то библейском понимании – злодеи наказаны, но наказание за нанесенный урон не пропишешь в Уголовном кодексе. Помимо атмосферы, есть и лихо закрученная интрига, сплетенная из флешбэков, отрывков воспоминаний, смутных догадок и несостоятельных версий. На допросах мелькают приглашенные звезды, вроде режиссера Ильи Найшуллера и рэпера Хаски, на периферии сюжета зарождается профессия профайлера – психиатра, увлеченного изучением поведения серийных маньяков, играет инфернальная в этом образе Елена Морозова. Даже эта деталь говорит о насмотренности авторов «Казни» – не сериалами на «НТВ» (впрочем, и отечественным стримингам до уровня такого кино далеко), а зарубежной так называемой мгновенной классикой вроде «Охотника за разумом» и «Настоящего детектива».
