С молчаливого согласия

Комедийный актер Павел Деревянко сыграл в «Подельниках» свою первую за много лет драматическую роль – уголовника Вити-Людоеда. Кадр из фильма

На «Кинотавре» показали «Подельников» – первый игровой фильм документалиста, вице-президента Гильдии неигрового кино и с недавнего времени креативного продюсера Свердловской киностудии Евгения Григорьева. Главные роли в истории, частично основанной на случившейся в жизни постановщика (он же написал сценарий вместе с Ниной Беленицкой) трагедии, сыграли Павел Деревянко, Лиза Янковская и Юра Борисов, для которого эта картина – одна из пяти в программе нынешнего фестиваля в Сочи.

В крошечную заснеженную деревушку во глубине уральских руд приезжает из города выросший тут Петр ( Юрий Борисов): так и не попавший в олимпийскую сборную биатлонист планирует на своей малой родине работать физруком и открыть лыжный кружок. С ним, называя себя женой декабриста, прибывает супруга Настя (Лиза Янковская). Кое-как откопав из сугроба свой старый дом, молодые люди устраиваются спать – и в первую же ночь в соседнем срубе, где живет уголовник и местный авторитет Витя-Людоед (Павел Деревянко), происходит убийство. Ни у кого нет сомнений в том, кто его совершил, но только сын погибшего, 10-летний мальчишка Илья (Ярослав Могильников) жаждет справедливости и отмщения. Все остальные молчат, не просто опасаясь соседа-зэка, но и пребывая в убеждении, что он все сделал правильно, «по понятиям», – даже дети, беря пример со взрослых, живут здесь как в тюрьме.

Невыносимость русского бытия в картине Григорьева ощущается физически с первых кадров – как будто бы вечная мерзлота, в которой вязнут ноги, от которой стынут дыхание и кровь, которая пробирает до костей. Впрочем, и на уровне сознания не лучше. Россия, живущая по законам зоны, – не оригинальный сюжет даже в рамках одного фестиваля, что уж говорить о национальном кинематографе в целом. В «Подельниках» эта мысль не подается между строк, а артикулирована максимально внятно и наглядно, в том числе устами одного из мальчишек. Подражая взрослым, он «строит» сверстников, создавая модель окружающего мира в миниатюре и задел на беспросветное будущее, где за базар надо непременно отвечать.

Удивительно (и в каком-то смысле многозначительно и печально), что самые убедительные образы в этом фильме получаются как раз у этого пацана и пахана Деревянко. Комедийный актер играет свою первую за много лет драматическую роль – выдающуюся. Этакий медведь, в тулупе, с прирученной волчицей, в меховой «махновской» шапке, во всех смыслах хозяин тайги – не только подступающего со всех сторон, как колючая проволока, леса, но и той самой собаки-волчицы, носящей эту кличку. А вот появление героя Борисова, а в еще большей степени – его жены, Насти-Янковской, выглядит не более чем художественным приемом, не до конца оправданным, хоть оба и стараются быть органичными в предлагаемых обстоятельствах.

Герой Борисова и чужеродный элемент, как бельмо, в своем синем лыжном костюме и с чеховским ружьем – спортивной винтовкой через плечо. И в то же время – свой, местный, на уровне ДНК носитель той же правды, то и дело сваливающийся в себя прошлого. Она – снимает видео на телефон, документируя для подстраховки неведомых «зверушек», принюхивающихся к новой, свежей крови. И в то же время опять эта из фильма в фильм кочующая русская женщина, грезящая о ребеночке и в целом удушающая. «На полях» хочется заметить, что каждый второй режиссер-мужчина «Кинотавра» грешит все еще стереотипным взглядом на героинь, тогда как персонажи-мужчины представлены во всем многообразии. Впрочем, и Россия почти у всех одинаковая, для грустных. Возвращаясь к «Подельникам» – мощной любовной линии в итоге не выходит, да и не задумано, потому фоновая проверка этих чувств тянется параллельной линией с предсказуемым финалом (ну или с одним из предсказуемых вариантов концовки).

По-настоящему же удается фильму и его режиссеру – и тут нет никакой неожиданности – его документальность, гармонично вписанная в игровой контекст. Григорьев рассматривает лица, актеров – неактеров, набранных на местности, иногда переходящих на выдуманный специально для фильма, несуществующий, но звучащий магически реалистично язык. Весь этот фолк, травы, заговоры, напевы – такая же неотъемлемая часть бытия, как и неписаные тюремные правила, как и памятник Ленину, который не снести, не осквернить. Все законы – негласные, все слова – молчание. И бог с ними, с нами, все простит.