Валентина Теличкина: "Судьба помогает тем, кто не жалуется"

Героиня фильма «Огород» мечтает о любви. Фото из архива Валентины Теличкиной

ВАЛЕНТИНА ТЕЛИЧКИНА дебютировала в кино еще студенткой – роль манерной Вали Корольковой в фильме Сергея Герасимова «Журналист» принесла молодой актрисе успех. Ее судьбу можно считать одной из самых счастливых в советском кино: она снималась у Эльдара Рязанова, Глеба Панфилова, Леонида Гайдая, Никиты Михалкова, Петра Тодоровского. Самая известная «постперестроечная» роль актрисы – мать Саши Белого в сериале «Бригада». Корреспондент «НГ» ДАРЬЯ БОРИСОВА встретилась с Валентиной Ивановной на съемках фильма Ларисы Садиловой «Огород», где Теличкина играет главную роль. Ее героиня – женщина семидесяти лет, у которой случился санаторно-курортный роман…

– Валентина Ивановна, сейчас кинематографисты вынуждены снимать очень плотно, каждый съемочный день заполнен до отказа. Раньше так не гнали «метраж»?

– Да, сравнения с тем, что было, нынешнее кинопроизводство не выдерживает. То, как работает Лариса Садилова, приятное исключение. Она понимает, как важны репетиции, паузы перед командой «Мотор! Камера», которые дают возможность все выяснить, найти оптимальный вариант, договориться. Это совершенно забытая манера съемки. Думаю, это школа Сергея Герасимова, у которого Лариса училась.

– Известно, что вы очень избирательны по части предложений сниматься. Почему вы приняли приглашение Садиловой?

– Я очень люблю ее фильмы. Однажды я пришла в Дом кино на картину «С любовью. Лиля». После фильма вышла режиссер – очаровательная, хрупкая женщина, Лариса Садилова. Я тогда подумала: хорошо бы она меня пригласила сниматься. У меня так бывает в жизни: стоит пронзительно пожелать чего-то и забыть, как через какое-то время оно случается! Я стала следить за Ларисой, смотреть ее фильмы. Радовалась: молодец Герасимов, хороших девчонок в свою мастерскую набирал! Когда я прочитала сценарий фильма «Огород», меня насторожили только некоторые нюансы: показалось, что в истории о женщине моего возраста можно обойтись без кое-каких сцен. И они ушли, потому что Лариса очень гибкий режиссер. Но, по сути, по сверхзадаче история не изменилась.

– А в чем сверхзадача этой истории?

– Не буду раскрывать всех карт, но сверхзадача хорошая. Это кино про то, что человек до смерти остается молодым, мечтает о любви. Мне очень дорога моя героиня Зоя. Женщина этого типа одинакова во все времена. Она принимает жизнь такой, какая она есть, не перекладывает на других свои несчастья, сохраняет достоинство в нелегких обстоятельствах. Она хозяйка своей жизни! По моим наблюдениям, судьба помогает тем, кто не жалуется. Но моя героиня решает трудную для себя задачу: кто на первом плане – дети или ее личная вспыхнувшая возможность?

– С кем из учеников, актеров Герасимова ни заговори, все до сих пор под гипнозом его личности… В чем была сила, магия этого человека, чье имя сейчас носит ВГИК?

– Он был хозяином положения в жизни и в работе, человеком энциклопедических знаний. Общаться с ним – это как несколько университетов окончить… Был невероятно требователен к себе, все делал на «отлично». Мой случай тому подтверждение. Он нашел и утвердил всех исполнителей главных ролей в фильме «Журналист», а актрису на эпизодическую роль Вали не мог найти. Вроде не центральный персонаж… Но она была ему важна. Однажды Герасимов зашел в обувной магазин за гуталином. За прилавком стояла надменная девица. Он ее спросил: «У вас черный гуталин есть?» Она вздыхает и молчит. Он трижды повторил вопрос. «Только вас он тут и дожидался!» – выдала, наконец, продавщица. Герасимов был сражен наповал! И стал думать, как это впечатление использовать. Подумал, что такими высокомерными бывают журналисты. И вот в сценарии «Журналиста» появилась такая девочка, сотрудница провинциальной газеты. На меня внимание Сергея Аполлинарьевича обратила Тамара Федоровна Макарова, но он не сразу признал во мне Валю, пробовал других актрис, например, мою однокурсницу Аллу Мещерякову. Уже в экспедиции Герасимов учил нас готовить из «подножного корма». Он во всем был рачительным, талантливым хозяином! Говорил: «Спаржа… Да вон у нас какие пучки есть!» И варил суп из этих пучков – таких столбунцов. Устраивал общие ужины после каждой съемки. И так строил беседу, что мы и не замечали, как открывались перед ним, как перед батюшкой на исповеди. Сейчас такое просто невозможно себе представить. Да я бы сейчас и во ВГИК не поступила. Бюджетных мест мало, и они расходятся по своим. Талантливый, увлеченный делом человек из провинции не может поступить в вуз в нынешних условиях.

– Вы приехали в Москву из села, сразу после школы. Тяжело было в большом городе?

– Нет! Мне кажется, меня все любили. Сильно позже я узнала, что про меня говорили: «Село…» Но я не обиделась. Да, село. Но поступила, выучилась! И это не бахвальство, а благодарность судьбе. Как, например, я благодарна судьбе за то, что родилась именно у моего папы. Вот считаю, что всем другим не повезло у него родиться, а мне повезло. Он был простым слесарем, любил нас бесконечно. Поначалу в Москве мне казалось, что все одинаковые. А в селе хоть все и одеты одинаково, но никто друг на друга не похож. Хотя в селе очень трудно быть индивидуальностью – в актерском понимании этого слова. Там все время нужно учитывать, как на тебя посмотрят. Наличие свидетелей останавливает от многих поступков. Но творчество не терпит оглядки на то, что будет говорить княгиня Марья Алексевна. В 10-й класс я ездила учиться в Арзамас. Меня там родственники прописали, чтобы я получила паспорт – иначе я не смогла бы поехать поступать в Москву. Во ВГИКе мне было стыдно забирать стипендию… Мне казалось, что на меня и так счастье свалилось. Но родители мне не могли помогать, и приходилось получать стипендию. Я шла за ней на второй день, чтобы никто не видел.

– Садилова любит сводить в своих фильмах профессиональных актеров и непрофессионалов. Некоторым актерам это придает куражу, а кто-то жалуется, что трудно.

– С непрофессионалами любил работать и Герасимов. У них с Ларисой это получается. В фильме «Огород» соседку моей героини играет жительница деревни, и она такая органичная! Ни камера, ни «мотор», ничто ее не смущает. Гамлетовских монологов у нас тут нет, мы говорим, как обычные люди. Иногда у моей партнерши вылетают словечки, которые есть исключительно в данной местности. Это только украшает фильм!

Еще у меня очень интересный партнер – артист Курской филармонии Юрий Кутафин. Запомните это имя, оно явно прозвучит после выхода фильма. Вот индивидуальность! Таких у нас сейчас нет. Интеллигентный, тонкий человек. В нем есть что-то от Георгия Вицина.

– Если продолжать тему актерской индивидуальности... Вас Герасимов запустил в кино как характерную актрису. Вы с этим были согласны? Или хотелось ролей драматических, лирических?

– Нас учили: смотрите, как бы на вас ярлык не повесили. После успеха в фильме «Журналист» у меня были очень трудные полтора года. Не было запускающейся группы, которая бы меня не пригласила. Но приглашали именно так: «Надо же, чучело какое… Пусть она у нас посидит!» Как в анекдоте про Зыкину: «Входи, выходи. Петь не надо». Я быстро сориентировалась и стала всем отвечать: простите, но подобное я если еще и буду делать, то только у Герасимова. Кстати, Сергей Аполлинариевич «продолжил» жизнь моей Вали – как он сказал, по просьбам зрителей – в фильме «У озера».

Помню, пригласили на читку сценария фильма «Начало» Глеба Панфилова. Второй режиссер мне сказала: «Обратите внимание на роль Кати». Приехала, читаем. У этой Кати одно слово: «Уникально!». Зашел Глеб Анатольевич и спросил: «Ну как?» Мне хватило ума похвалить сценарий, сказать, что я рада за Инну Чурикову. И говорю: «Я, может, вас огорчу, но я не хочу играть роль Кати. Не знаю, как это делать, разве что повторять Валю из «Журналиста». Глеб посмотрел на меня своими глазами-буравчиками пристально и говорит: «Почему вы решили, что мы вам Катю предлагаем? Мы вам предлагаем Валю». То есть он сориентировался тут же. Ведь Валя была написана явно на Нонну Мордюкову. Я попросила время подумать, потом согласилась.

– Вы удивились, когда Панфилов вам предложил сыграть коварную женщину, этакую русскую леди Макбет в своей экранизации «Вассы Железновой» Горького?

– Ну, неожиданность в этом была. Но Глеб не мыслит традиционно. Он к тому времени уже многое про меня понял. И роль получилась. А если бы нет, он бы меня снял с роли. Он из тех режиссеров, которые в ущерб себе работать не будут.
Я думаю, перелом в том, как меня видят режиссеры, произошел после «Осенних свадеб» Бориса Яшина. Мне стали предлагать очень необычные роли. От первого предложения Леонида Гайдая я отказалась – от роли царицы в фильме «Иван Васильевич меняет профессию». Мне показалось, что там просто нечего делать. А я в то время параллельно снималась в «Чайке» Юлия Карасика, в «Начале» Глеба Панфилова. Я не люблю коллекционировать фильмы, как бусы нанизывать. Отказывалась я всегда много, даже когда была вообще без работы. Не нужно мне «лишь бы что-то». Слава Богу, что после того случая Гайдай пригласил меня в фильм «Не может быть!» на роль многодетной невесты. Мне повезло с режиссерами. Я вот только горюю, что не пригодилась Василию Макаровичу Шукшину, которого я бесконечно любила. Рано он ушел…

- Вы не прыгаете из фильма в фильм. Чем вы заняты в промежутках, откуда черпаете вдохновение? Как сохраняете творческий тонус?

– Когда началась перестройка и закончилось кино, состояние депрессии меня, конечно, посетило. Тогда спасла необходимость заниматься сыном, водить его в архитектурную студию, на занятия английским языком. Атмосфера была сложная, страшно было отпускать ребенка одного. У меня не было свободного времени – и слава Богу! Муж мой был архитектором, и у них как раз открылись новые возможности, мы могли платить за обучение сына и существовать не впроголодь. Мы выстроили дом, я начала писать картины… Ходила в Дом кино смотреть фильмы. Так что с кино я не расставалась. Ну и вечная моя палочка-выручалочка – чтение.

– Перечитываете классику, или у вас есть пристрастия в современной литературе?

– В основном классику читаю. Она у нас такая, непочатый край… За всю жизнь не прочитаешь все. Разве что «первый эшелон». Поэтому удивляет меня, когда «ищут материал» для кино. Берите классику! Она очень современна, кстати. В советские годы вздыхали: если бы нам разрешали снимать Достоевского, Чехова! Вот, пришло время, все можно. И стали снимать что-то ужасное, собственноручно написанное. Так что недостатка в классике у нас никогда не будет. Например, Островского мы поняли только недавно. В советские годы трудно было понять что-то про векселя…

– А вы читаете как читатель или как актриса, прикидываете на себя роли?

– Никогда не прикидываю на себя! Просто читаю. Я запретила себе мечтать о каких-то ролях. Если мечтать, то надо становиться либо режиссером, либо женой режиссера. А я была женой архитектора.