Сергей Безруков: "Наша сила – в русском психологическом театре, а не в эпатаже"

Сергей Безруков сыграл Ибрагима Бендера, отца будущего великого комбинатора. Кадр из фильма «Бендер: Начало»

На прошлой неделе в Сети появился трейлер нового фильма под названием «Бендер: Начало» – первой части трилогии о похождениях юного Остапа Бендера и его предполагаемого отца Ибрагима. Главную роль – папы будущего великого комбинатора – играет Сергей Безруков. Картина выйдет в широкий прокат 24 июня. В этот же день актера можно будет увидеть на сцене Московского губернского театра в новой постановке «Казанова. Ars Vivendi», где он не только исполняет заглавную роль, но является режиссером. А буквально на днях, со 2 по 10 июня, в Москве в третий раз пройдет организованный им же фестиваль губернских театров «Фабрика Станиславского». Кинообозреватель «НГ» Наталия ГРИГОРЬЕВА поговорила с Сергеем БЕЗРУКОВЫМ о роли никому не известного Бендера, о том, почему он не хочет становиться кинорежиссером и почему на его фестивале призы вручают только актерам.

– Пока мы все видели только трейлер фильма «Бендер: Начало». Можете рассказать поподробнее, каким будет это кино, что ждет зрителя?

– Сразу скажу, что это проект режиссера «Каникул строго режима» Игоря Зайцева – и это о многом говорит. С ним мы работали еще и над «Есениным», но в данном случае важны именно «Каникулы», так как и там, и тут – комедия. С Игорем мы всегда работаем очень легко, импровизационно и с юмором, делаем в хорошем смысле безбашенные вещи. Что касается «Бендера», то прежде всего стоит оговориться – это приквел. Потому что у нас всегда бывают претензии к экранизациям, особенно если это касается любимых произведений. Так что здесь Остап Бендер еще не Остап Бендер, а Ося Задунайский. Он пока еще совсем мальчишка, юный, честолюбивый, восторженный, любящий страстно, отстаивающий правду, одним словом, не тот великий комбинатор, о котором мы читаем у Ильфа и Петрова. А еще это, конечно, фантазия на тему того, кто же все-таки был его отцом, о котором мы знаем только то, что он был «турецкоподданным». И я как раз сыграл Ибрагима Бендера, который на экране вообще появляется впервые. Получилось, как мне кажется, очень легкое кино-праздник, которое поднимает настроение. Очень стильное, озорное и по-хорошему хулиганское.

– Это видно даже по трейлеру – на экране и правда много красивых костюмов, декораций и экшена.

– И в костюмах, и в обстановке присутствует стилизация – есть и современное звучание, и в то же время они отражают ту эпоху. Я бы сравнил «Бендера» с фильмами Гая Ричи, который также смешивает жанры, смешное и грустное. У нас, например, во взаимоотношениях отца и сына есть тот самый психологический рисунок, отношения в развитии. От ненависти и неприятия до принятия и любви. Тем более что это только первый фильм, а их будет еще два.

– Хочется поподробнее поговорить про вашего героя. У Остапа Бенедера все-таки есть литературная биография, а вот Ибрагим полностью вымышленный, придуманный для этого проекта персонаж. Сложно ли было работать при таких вводных?

– Я думаю, что это и есть самое интересное. Это не очередная экранизация, к которой могло бы быть сразу же скептическое и предвзятое отношение, а совершенно новая картина. И Ибрагима еще не было, и история его не была рассказана. Так что можно будет на это посмотреть, посмеяться, пофантазировать всем вместе на эту тему. Но главное – это хорошее настроение, которое так необходимо. Именно сейчас нужны фильмы, которые не напрягают, ведь и так жизнь несладкая. Например, мне как человеку театра настроение необходимо, потому что у нас до сих пор разрешено только 50-процентное заполнение зала, что означает не жизнь, а выживание. Так что нужно что-то, что будет вселять надежду и поднимать дух.

– У «Бендера» весьма внушительный актерский состав – можете рассказать о ваших партнерах?

– Актерский состав замечательный: это и Саша Цекало, который потрясающе сыграл Сагаловича, и Юля Рутберг, Юра Колокольников блестящий, Пашка Деревянко, который сыграл Махно, – понятно, что для него это роль знакомая и выгодная, но в том виде, в котором он представлен здесь, во всей этой стилизации, он другой, тоже смешной, забавный персонаж. Вера Брежнева – мне кажется, что для нее это очень интересный опыт, и она выглядит очень достойно и на своем месте. Гарик Харламов – как всегда, в своем репертуаре. И, конечно, Арам Вардеванян, который играет Осю, – великолепный партнер. Одним словом, очень хороший актерский состав. Приятно работать в творческом коллективе, в котором каждый талантлив, энергичен и блестящий импровизатор.

– Как вы относитесь к такому достаточно новому формату? Ведь «Бендер: Начало» будет одновременно и самостоятельным полнометражным фильмом, и первой частью трилогии. То есть это киносериал.

– У компании «Среда» уже был «Гоголь» в таком же формате, который успешно прошел в прокате. Так что думаю, что, исходя из этого опыта, они решили и «Бендера» сделать в трех частях. Не уверен, что третий фильм выйдет в кинотеатрах – говорят, что он пойдет на платформы, но он в любом случае еще находится в стадии монтажа. А первые два я уже видел и могу сказать, что они оба получились очень заводными и драйвовыми.

– Несмотря на уже упомянутые вами все еще действующие для театра ограничения и связанные с этим сложности, у вас только что состоялась премьера спектакля – «Казанова. Ars Vivendi» в Московском губернском театре. Как появилась эта идея?

– Хотелось праздника, не хотелось грустить и отчаиваться, а, наоборот, воспылать надеждой, что все будет хорошо. Поэтому и создали спектакль, который получился очень ярким – причем по оперным меркам. Художником-постановщиком и художником по костюмам выступила моя жена Анна Матисон, у которой есть опыт работы в Мариинском театре, и я очень благодарен ей за то, что она придумала абсолютно оперные декорации и оперный размах. Есть и остроумные шутки, и буффонада, и гротеск. А еще мне очень хотелось, благо материал позволяет, горинского звучания – люблю постановку Марка Захарова «Тот самый Мюнхгаузен», – поэтому я заказал пьесу молодому автору Андрею Ларионову. И в итоге в ней действительно оказалось очень много тонкого юмора, который попадает в нас сегодняшних. Среди персонажей есть и Ломоносов, и Екатерина II, и граф Орлов, но, конечно, и история самого Казановы, начиная с его детства, а также рассказы о его методе расставания с женщинами, чтобы их не обидеть. Да и вообще много секретов общения с женщинами, много любви – и много интерактива, общения с залом, так что на первые ряды билеты буквально разлетаются.

– Как вам роль Казановы?

– Эта роль – подарок для артиста, и я счастлив, что она появилась в моем репертуаре. Герой манкий, к которому всегда было очень пристальное внимание со стороны женского пола. И тем не менее – ну в нашем спектакле точно – это человек чести и совести. И в качестве исторического персонажа он также интересен, потому что кем он только не был – и шпион, и врач, и писатель, и драматург, чьи пьесы действительно имели успех, и полиглот, и музыкант, в общем, неординарная личность.

– В этом спектакле вы еще и режиссер-постановщик – каково совмещать это с актерской работой?

– Должен сказать, что мне сложно порой бывает работать одновременно и режиссером, и исполнителем главной роли. Но опыт такой уже есть – например, в спектакле моем «Дядя Ваня», где я к тому же поработал еще и в качестве режиссера-педагога. И должен сказать, что получились выдающиеся актерские работы и у Антона Хабарова, и у Карины Андоленко, у Дианы Егоровой, у Григория Фирсова. Я рад, что смог создать актерский ансамбль, в котором стараюсь не солировать. В «Казанове», например, так получается по самой пьесе, а что касается «Дяди Вани», где я играю Войницкого, – я счастлив, что оценивают все-таки прежде всего актерский ансамбль в целом.

Но совмещать позиции режиссера и исполнителя невероятно трудно, так как на сцене приходится следить за партнерами, чтобы потом поправлять и делать замечания, а это утомительно – занимаешься не самим собой, а партнерами, причем не по-партнерски, а с позиции режиссера, который должен оценивать актерскую игру. Двойная нагрузка. Тем не менее, насколько это возможно, когда спектакль уже запущен, идет по налаженным рельсам, стараюсь все-таки от этого абстрагироваться и жить в своей роли. И также в «Казанове», где я еще и музыку сам подбирал, и нужно держать всю команду, и работать с каждым из артистов. В этой постановке хочу обратить внимание на Катю Климову в роли Екатерины II – такую властную героиню она на сцене, мне кажется, еще не играла.

– Не хотели бы попробовать себя в кинорежиссуре?

– У меня жена – кинорежиссер, а я себя считаю театральным постановщиком, несмотря на то что многие спрашивают, когда же я уже сниму свой фильм. Но я оставлю право снимать картины жене. Сейчас мы как раз заканчиваем работу над новеллой в проекте «Папы», это киноальманах, который, надеюсь, выйдет в следующем году, и одну из его частей как раз снимает Аня. Она называется «Отпуск», и это история приемного ребенка в семье. Проблема, о которой мы там говорим, очень важная – мы с Аней и сами планируем, когда свои подрастут, взять ребенка из детского дома. В нашей стране этот вопрос остро стоит – как вообще такое может быть, что дети без родителей? И эта новелла, даже в такой игровой форме, рассказывает о тяжелом моменте принятия ребенка в семье, о том, как люди находят в себе силы назвать ребенка своим, полюбить и спасти его, изменить жизнь.

– В начале июня в Москве в третий раз пройдет придуманный вами фестиваль «Фабрика Станиславского» – какова цель и идея этого смотра и что можно будет увидеть в этом году?

– Я придумал этот фестиваль, чтобы уделить внимание классическим театрам, которые работают по системе Станиславского и проповедуют русский психологический театр. Сегодня многие фестивали в первую очередь отмечают режиссерскую форму – сейчас очень много эпатажа, провокаций, заявлений о себе. А по Станиславскому, режиссер все-таки должен «растворяться в актере». Я сам, если посмотреть мои спектакли, работаю с самой разной, иногда неожиданной формой, но для меня главным всегда было и есть содержание, которое несет артист. Я следую традициям моего учителя Олега Павловича Табакова, чья «Табакерка» всегда была, есть и, наверное, будет актерским театром. Я отдал этому театру 20 лет жизни, и даже в самых неожиданных по форме режиссерского высказывания спектаклях артисты показывали класс – и иногда даже спасали ситуацию, оправдывали все. Нет ничего прекраснее живого человека на сцене. Я должен верить происходящему на сцене, а не разгадывать ребусы, которые мне преподносит режиссер. Этакий интеллектуальный театр, неэмоциональный, скандальный. Мне же интересно, что хотел сказать режиссер, и средством выражения идеи является артист, которому ты веришь или не веришь. Поэтому на нашем фестивале мы награждаем только актеров, призом «Верю», потому что они являются проводниками идей и смыслов. И мы приглашаем спектакли из разных уголков нашей страны, которые идут по этому пути. В программе этого года есть и «Русский роман» Марата Гацалова, поставленный им в Новосибирском молодежном театре «Глобус», и спектакль Дениса Бокурадзе и труппы театра-студии «Грань» из Новокуйбышевска, и «Фауст» из Рязани, и «Гроза» из Иванова, «Матренин двор» из Республики Карелия.

По форме это может быть классический спектакль. Таким образом, я даю понять, что и в Москве есть фестивали и есть люди, которые следят за ними, чтобы они не отчаивались. Потому что отбор на другие фестивали в столице сейчас в основном идет по принципу экстравагантной формы, смотрят на режиссеров, которые, так сказать, следуют традиции европейского театра. Хотелось бы показать, что зритель устал от экспериментов, он хочет классического театра, в котором будет все понятно, в котором ты будешь сопереживать актеру на сцене, а история будет цеплять. Я очень много гастролирую и знаю, о чем говорю и по какому театру скучает зритель. И московский в том числе.

Эта проблема замалчивается, и я сам стараюсь об этом очень аккуратно говорить, потому что творческие люди ранимы. Ограничивать художника нельзя, он должен быть свободен. Но и делать из классических постановок и театров аутсайдеров и изгоев – нельзя. Я и сам люблю работать с современной формой, но считаю недопустимым обижать театр, который формотворчеству предпочитает содержание – иначе мы растеряем то, чем сильны. Наша сила – в русском психологическом театре, а не в некоем подобии эпатажа. В нашем обществе все сегодня говорят о терпимости и о свободе, но при этом на каждом шагу пытаются ущемить права и свободы других. Искусство должно быть разным, и не нужно обижать психологический театр – на нем держится вся провинция. И фестиваль «Фабрика Станиславского» задуман для того, чтобы собрать и поддержать единомышленников, всех, кто исповедует такой подход, – мы покажем ваши спектакли на столичной сцене.