Александр Миндадзе вышел на "Паркет"

Та же страсть – 25 лет спустя. Кадр из фильма

После российской премьеры в одной из параллельных программ 43-го Московского кинофестиваля в отечественный прокат выходит картина Александра Миндадзе «Паркет». Многострадальный с точки зрения затянувшегося производства (даже при наличии господдержки) проект, копродукция России, Польши и Великобритании, где трио актеров – Анджей Хыра, Агата Кулеша и Евгения Додина – танцуют любовный треугольник и готовятся умирать.

Уже немолодой мужчина в цветастом костюме, с явно крашенными в иссиня-черный и старомодно постриженными волосами (Хыра) мечется по забитому людьми залу. Залпом выпивает несколько бокалов шампанского, то и дело выкрикивает, что это он, Какаду, и набрасывается на женщин в надежде, что не эта, так другая его узнает. Судя по упомянутым им в тех же выкриках годам (94–95-й), четверть века назад он блистал на паркете – постаревший танцовщик танго отчаянно ищет в толпе ту, которая его вспомнит, партнершу. А может, и двоих. А может, и не только партнерш.

Из динамика звучит объявление о юбилейном вечере танго-клуба; коридоры отеля, в котором проходит мероприятие, заполнены людьми в танцевальных туфлях, цветастых платьях, рубашках с жабо и колготках в сеточку. Какаду находит того, кого искал – бывшую жену Валенсию (Додина) и бывшую любовницу Элизабет (Кулеша). На следующий день им предстоит исполнить свое легендарное «танго втроем», впервые за 25 лет, так что оставшееся время уйдет на репетицию, а танец станет основным языком общения.

К слову, о языке: первое, чем поражает «Паркет», так это своей уникальной аудиальностью. Музыка, которой здесь, казалось бы, должно быть заполнено все пространство, звучит совсем уж фоново. Звуки танго долетают будто бы издалека, из каких-то других помещений, тогда как ритм задают то перестук каблуков, то диалоги. Говорят герои на своем, своего рода птичьем языке, неестественно, резко, почти белым стихом, не всегда связно, часто будто бы фразеологизмами и пословицами. Их речь – тоже танец, такой же, как танго, эмоциональный, акцентированный, импровизированный, но в то же время подчиняющийся внутренним правилам и дисгармонии, создающей новую гармонию.

Какаду, Валенсия и Элизабет мечутся от любви до ненависти, воспоминания о прошлом то утешают и примиряют их друг с другом, то заставляют припомнить все прошлые обиды. Несмотря на яркую картинку, на праздничный антураж, на то, что танец, даже со столь драматической, а то и трагической внутренней философией, как у танго, ассоциируется с празднованием жизни, на экране творится нечто тревожное, предвещающее, впрочем, как и всегда у Миндадзе, катастрофу. Вряд ли глобальную – «Паркет», в том числе за счет работающего в основном на крупных планах оператора Олега Муту, получился камерным, душным, как танцевальный зал, заполненный двигающимися парами. Воздух проникает разве что в репетиционную комнату, уставленную зеркалами, в которых причудливо отражается трио главных персонажей.

В остальное же время давят и стены, и узкие коридоры, и установленный ближе некуда объектив. Что до катастрофы, то тут неизбежно думается про смерть. У всех «шалят сердечки», годы дают о себе знать, и только танец как будто бы останавливает время, пробуждает былые чувства, придает силы. За пределами паркета сквозит земным, бытовым, опостылевшим. Дети, внуки, гороховый суп, лицемерие и Владимир Мишуков в роли нового мужа. А еще толпы молодых танцоров – без лиц, не помнящих и не знающих легенду о Какаду и его дамах, когда-то взрывавших танцпол и обыденность своим танго втроем.