Армандо Ианнуччи: "Запрещать что-либо – это очень по-советски"

Фото Dave J Hogan/Getty Images

В цифровой прокат вышла «История Дэвида Копперфилда» – новый фильм Армандо Ианнуччи, печально прославившегося в России три года назад с картиной «Смерть Сталина». Рассчитывать на классическое прочтение романа Чарльза Диккенса не стоит – получилось скорее костюмное, местами абсурдистское драмеди с Девом Пателем в главной роли и с Хью Лори, Тильдой Суинтон и Беном Уишоу в эпизодах. Кинообозреватель «НГ» Наталия ГРИГОРЬЕВА поговорила с Армандо ИАННУЧЧИ о том, почему для него было важно этническое разнообразие актерского состава, о его реакции на запрет «Смерти Сталина» в России и о том, как он относится к онлайн-прокату своего кино.

– Почему вы выбрали для нового фильма роман Чарльза Диккенса и почему именно этот роман?

– Диккенс всегда был вдохновением для меня, могу смело сказать, что это мой любимый писатель, с самого детства. Мне кажется, все забыли, сколько юмора в его произведениях. Многие люди, уверен, считают его очень депрессивным писателем, который рассказывает исключительно о бедности и прочих несчастьях. К тому же меня восхищает, что к своим 28–29 годам он был самым известным писателем в мире, то есть обладал на тот момент неограниченными возможностями для публичных высказываний. И эту возможность, эту платформу он использовал для того, чтобы говорить на весьма трудные темы. Об упадке общества, о законе, о детском труде. Это и делало его работы такими популярными. Что касается «Дэвида Копперфилда», над которым я начал работать около 10 лет назад, – меня поразило, насколько современно звучит эта книга. Ведь это история о социальной тревожности, о постоянно преследующих мыслях: «понравлюсь ли я людям, что люди подумают обо мне, с кем мне нужно подружиться, с кем лучше завести отношения?» Очень актуальный сюжет о молодом человеке в поисках себя, стыдящегося своего прошлого и опасающегося того, что это прошлое определяет его настоящее. Очень современный с точки зрения социологии и психологии роман. Очень точно и честно описывающий, например, ментальные расстройства – взглянуть хотя бы на персонажа, которого играет Хью Лори. А еще очень кинематографичный материал. Все это и вызвало во мне желание снять по роману фильм – такой, чтобы он нашел отклик у современных зрителей.

– Кино выглядит действительно очень современным с точки зрения диалогов, поведения героев, какой-то внутренней энергии. Но в то же время он остается костюмным, историческим. Как реагировали актеры на такую режиссерскую задумку?

– Актеры, как мне кажется, с самого начала были очень воодушевлены идеей. Я хотел быть точным в исторических деталях, в костюмах, поэтому они на экране максимально приближены к тем, которые носили бы герои романа во времена, когда разворачивается действие. Но что касается поведения – для персонажей ведь это все реальность, настоящее время, и мне хотелось, чтобы зрители чувствовали, что все происходит естественно, что можно легко сделать шаг – и оказаться внутри фильма и стать его частью, что с экрана обращаются напрямую к тебе и ты можешь идентифицировать себя с тем или иным персонажем. Мне важно было избежать какой-то манерности в разговорах, в диалогах, чтобы актеры не притворялись, что они играют кого-то из прошлого. В самом начале я так и сказал: «Представьте, что никто никогда не снимал исторических фильмов, так что нет никаких правил и никаких ожиданий».

– У вас разнообразный с этнической точки зрения актерский состав. Как появилась эта идея?

– Это опять же позволяет создать некоторую связь сюжета романа с сегодняшним днем – улицы Лондона должны были выглядеть так, чтобы любой, кто смотрит сегодня, мог бы представить себя на них. Ко всем прочему Дев Патель – единственный, кого я изначально мог представить в роли Дэвида Копперфилда. Этому герою предстояло сделать очень многое, быть одновременно уязвимым и сильным, смешным и серьезным, трагическим и комедийным. И у Дева есть необходимая энергия. И с остальными ролями я поступал по тому же принципу, искал актеров, которые лучше всего подошли бы по психотипу, лучше всего смогли бы передать дух того или иного персонажа. В Великобритании снимается очень много исторических драм, и, конечно, в актерских составах этих фильмов ни о каком разнообразии речь не идет, что возмутительно. Получается, что для огромного количества артистов этот жанр просто закрыт. Вокруг столько талантливых людей, заслуживающих того, чтобы оказаться на экране.

– Работа с известными актерами заставляет вас быть более требовательным?

- Это здорово, что мне впервые удалось, к примеру, поработать с Тильдой Суинтон и с Беном Уишоу. Все, чего я прошу у актеров независимо от их статуса, это работать в команде, быть ее частью, иначе у нас с ними ничего не выйдет. При этом я также прошу расслабиться, следовать написанному сценарию и репликам, но не зацикливаться на этом, потому что по ходу могут быть изменения. Мы встречались за две-три недели до начала съемок, читали, репетировали, импровизировали. Это позволило всем и узнать друг друга лучше, и чувствовать себя более раскрепощенно на площадке. Так что первый день работы прошел уже без обычного стеснения и смущения.

– «История Дэвида Копперфилда» хотя и сатира, но не такая горькая и жесткая, как ваши предыдущие работы. Было желание сделать более гуманистическое кино?

– Когда заканчиваешь один фильм, то хочешь, чтобы следующий был немного другим. И «Смерть Сталина», и «В петле» были политическими, если так можно сказать, а «Смерть Сталина» была для меня еще и первым историческим фильмом. Мне очень понравился этот опыт, я научился многому полезному как режиссер – в том числе проводить исследования. Как я уже говорил, «Дэвид Копперфилд» был моей мечтой, и после «Смерти Сталина» у меня сложилась команда: композитор Кристофер Уиллис, оператор Зак Николсон, гримеры и художники по костюмам. Я собрал их всех и сказал: «Ну все, ребята, в следующем году – «Дэвид Копперфильд». И все согласились, что пришло время. А что касается настроения, мне действительно хотелось сделать что-то эксцентричное, позитивное. Ведь это в том числе и история о дружбе, о сообществе.

– Вы в курсе того, что происходило с фильмом «Смерть Сталина» в России?

– Еще как в курсе!

– И что вы чувствуете по этому поводу?

– На мой взгляд, запрещать что-либо – это очень по-советски. В итоге он оказался самым нелегально скачиваемым фильмом прошлого года. Все это меня опечалило. Конечно, я прекрасно понимал, что некоторые люди будут возмущены подобным сюжетом, но никто ведь не заставляет их смотреть кино. А получилось, что их заставили не смотреть его. К тому же мы в целом не ожидали, что события будут развиваться таким образом, ведь фильм получил разрешение на прокат и запрет случился буквально накануне премьеры.