Игорь Копылов: В "Ржеве" мы попытались вернуть зрителей к реальности войны

Снимать «Ржев» нередко приходилось в почти тридцатиградусный мороз. Кадр из фильма

В прокат выходит «Ржев» – историческая драма об одном из самых кровопролитных боев Великой Отечественной войны, изменившем ее ход ценой жизней простых солдат. Первыми ленту увидели жители Ржева, после чего официальная премьера состоялась в Москве, в музее Великой Отечественной войны на Поклонной горе. Накануне появления фильма на всех экранах страны кинообозреватель Ольга ГАЛИЦКАЯ поговорила с ее режиссером Игорем КОПЫЛОВЫМ о том, как проходили съемки, зачем нужно это кино и чем оно отличается от всех остальных российских военных картин.

– Игорь, вас знают как постановщика многих известных сериалов, таких как «Ленинград 46» и «Крылья империи». В вашем послужном списке до настоящего момента значился всего один фильм – «Не верю» с Лизой Боярской и Максимом Матвеевым, снятый в 2010 году. Сейчас на экраны выходит «Ржев». Говорят, что изначально предполагался сериал?

– Неправда. «Ржев» был сразу задуман как полнометражный фильм для кинотеатров. Инициатива принадлежит продюсерам Инессе Юрченко и Сергею Щеглову. Ведь по-разному бывает. Порой ты сам находишь тему, иногда тема находит тебя. Я получил предложение снять «Ржев» по книге Вячеслава Кондратьева «Искупить кровью». И хотя я пока не отношусь к людям, за которыми бегает кино, согласился далеко не сразу. По нескольким причинам. Время действия – зима. Что это будет визуально? Массовое кино, как все знают, на интертеймент нацелено. Значит, надо думать, чем будешь удивлять, развлекать – этого ждут. Я взял паузу где-то недели в три, пока не нашел какие-то свои личные болевые точки. Известно, что Ржевская битва, охватывающая период с января 1942 по март 1943 года, принесла огромные потери, больше миллиона человеческих жизней. Жутко это осознавать, но все же думаю, что битва подо Ржевом не осталась в истории только как заваленное человеческим мясом кровавое поле боя. Это жертва, изменившая ход войны. Такая крайняя точка, самое дно, когда остается либо окончательно погибнуть, признав поражение, либо оттолкнуться, утратить страх и в итоге победить.

– Каких изменений потребовал ваш сценарий по сравнению с военной прозой Вячеслава Кондратьева?

– Во-первых, мы обострили персонажей, продумали для каждого свою историю. Во-вторых, нашли визуальное воплощение деревни Овсянниково и разрушенную церковь, там происходит одна из самых важных сцен фильма.

– Где проходили съемки?

– Мы поехали сначала во Ржев, но поняли, что работать там не сможем: негде поселить большую съемочную группу, в городе всего одна маленькая гостиница. Место для съемок нашли на Ржевском полигоне под Питером, вот так символично получилось.

– С чего началась работа?

– С застольного периода, как это бывает в театре, а в кино очень редко. Мы репетировали. Актеры в «Ржеве» в основном очень молодые. Они не все даже в силу своего возраста понимали, о чем идет речь. То есть о войне и Победе все знают, конечно же. Но что конкретно за всем этим стоит, еще нужно было разобраться. События в фильме разворачиваются всего за 24 часа. Рота захватывает деревню и живет в ней одни сутки, думая, что им в первом бою помогла случайность, назавтра немцы, превосходящие количеством и оснащенностью, их оттуда явно выбьют. Мы придумали, что рота новая, только после переформирования. Бойцы разного возраста, опыта, образования, из разных мест. Они еще только знакомятся, но уже оказались в самом пекле. Эти единственные сутки вместили в себя очень много.

– Что прежде всего хотелось показать?

– Знаете, я в свое время делал спектакль про войну. Мне уже тогда было интересно все до самых обыденных мелочей, естественных надобностей, о которых обычно как-то не задумываются, да и говорить не принято. Вот хотя бы: как солдаты в туалет ходили? У немцев была туалетная бумага. У наших – летом лопухи, зимой снежки, которыми подтирались. Что делали, когда заканчивался бой? Обычно в кино показывают: сразу после сражения на экране штаб, на столе карты движения войск, обсуждают, что дальше. А ведь первое, что делали, – расчищали поле, заваленное трупами, уносили раненых, это реальность войны. Мы это не акцентировали, но и не избегали показывать. Нам очень важна была достоверность, чтобы вся фактура была подлинной. После того как отрепетировали за столом, поехали на полигон, где уже были подготовлены окопы, построены деревенские дома. Актеры мои, честно скажу, ошалели, когда все это увидели, поняли, что именно в таких вот условиях шли бои. У меня была задача, чтобы они не стремились играть, а просто научились жить в заданных обстоятельствах. Зима выдалась очень холодная, минус 28, ничего изображать не надо было, только биться из последних сил, как те наши солдаты, которые не сдались, не отступили. И первые слова: «живым мясом протолкнулись», которые мы слышим через восемь минут после начала, возникают не на пустом месте, мы сразу же оказываемся внутри страшного сражения.

– Вы же знаете тенденцию нынешнего кино. Война – технологичное, красивое зрелище, опасное приключение, эффектный визуал, бесконечный экшен.

– У нас ничего такого нет. Нет компьютерной графики и спецэффектов. Только попытка заставить сопереживать, сочувствовать, задуматься. Нам хотелось самим понять и суметь рассказать – как, каким образом наши предки смогли закрыть собой, защитить родную страну. Почему им это удалось, откуда взялись эта несгибаемая сила характера и воля к победе? Я не жду огромного коммерческого успеха. И продюсеры в этом солидарны. В первую очередь нам важно соучастие, сочувствие. А все вырученные от проката средства будут отправлены в Лигу защиты интересов ветеранов локальных войн и военных конфликтов.

– Что было определяющим в выборе актеров?

– Выбирали так: искали лица, похожие на старые фронтовые фотографии, важна была готовность прожить почти полтора месяца в суровом графике трудных зимних съемок и не отвлекаться на другие проекты. У нас был день, когда замерзли сразу два генератора, вообще работать было непросто. Поэтому и кастинг был сложный, кто-то сначала соглашался, потом отказывался. В итоге снимались самые лучшие и надежные: Сережа Жарков, Иван Батарев, Саша Горбатов, Дан Розин, Александр Бухаров. Остальные – питерские актеры, недолюбленные, недоохваченные современным кинопроцессом, жадные до работы, очень талантливые.

– Участие в «Ржеве» что-то поменяло в исполнителях, изменило их представление о войне?

– Конечно. Многие даже привносили в свои роли какие-то личные детали и подробности. То, что сохранилось в каждой семье как память о родных и близких, прошедших войну. Даже военная одежда того времени меняла облик и самочувствие, наши художники постарались, чтобы все выглядело максимально подлинным. Конечно, при сильном морозе, какой мы застали во время съемок, актеры надевали под гимнастерки и солдатские штаны термобелье. Но современные ребята, может, впервые задумались, что деды наши и прадеды никак утеплиться не могли, ничего у них не было, они не имели возможности уйти в вагончик погреться, отдохнуть. Они мерзли утром, днем, вечером и ночью, никуда не уходя с места сражения. Понимаете? Когда говорят, что эта победа практически мифологическая, сравнимая с историческими эпосами и былинами, в этом есть правда. Умом ее не понять, не охватить. Тут что-то большее, чем просто мужество и смелость.

– Новейшие отечественные фильмы о войне как раз тяготеют к мифу, к чему-то пафосному, выдуманному. Разве нет?

– Вот мы и попытались вернуть зрителей к реальности войны, помочь им прожить все события по-настоящему, дать возможность увидеть, насколько все было невозможно тяжело и страшно. Сколько всего пришлось преодолеть. Только тогда понимаешь, какие потрясающие люди воевали. Подлинные титаны, герои.

– Ржевский полигон что вам предоставил, кроме собственно площадки?

– Там был огромный плюс в том, что нам разрешали много взрывать, у нас ведь все натурально, по-настоящему, мы не рисовали войну компьютером. Наш фильм о простых солдатах, о том, в какую бойню они попали, но не сдались, не отступили. Про них снят «Ржев».