Почему Квентин Тарантино – аналоговый режиссер

Брэд Питт и Леонардо ДиКаприо помогали Тарантино передать дух Голливуда 60-х. Кадр из фильма

В российский прокат выходит новая картина Квентина Тарантино, премьера которой состоялась на Каннском кинофестивале. Действие происходит в Лос-Анджелесе в 1969 году, в Голливуде, потрясенном жестоким убийством актрисы Шерон Тейт, совершенном членами секты Чарльза Мэнсона. Главные роли исполнили Леонардо ДиКаприо, Брэд Питт и Марго Робби. Кинообозреватель «НГ» Наталия ГРИГОРЬЕВА поговорила с продюсерами фильма Шеннон МАКИНТОШ и Дэвидом ХЕЙМАНОМ о том, каково это – работать с самим Квентином Тарантино.

– Как долго проект находился в разработке? 

Шеннон МакИнтош (далее – Ш.М.): Все началось с романа – и это было давно. Квентин присматривался к нему. А потом – по моим подсчетам, два с половиной года назад – как это всегда с ним бывает, залег на дно и начал писать сценарий. Когда все было готово, он предложил мне прочитать то, что получилось. Чистой воды удовольствие. То, как Квентин работает над сценарием, всегда поражает – это целое путешествие из одной точки во множество других. Поэтому его сценарии каждый раз выходят таким объемными. Когда видишь 170 страниц текста, это поражает.

– Дэвид, а как вы оказались вовлечены в работу над этим фильмом?

Дэвид Хейман (далее – Д.Х.): Трудно сказать. Квентин знаком с несколькими режиссерами, с которыми мне доводилось работать и с которыми у нас есть общие знакомые и коллеги. А еще он, как оказалось, читал интервью, в котором я говорил о работе с Альфонсо (Куароном. – «НГ») – я был продюсером двух его фильмов – и оно ему понравилось. Он предлагал мне сотрудничество еще на «Омерзительной восьмерке», но тогда я был занят, так что пришлось отказаться – теперь жалею.

Ш.М.: Я, кстати, помню этот момент. Мы готовились к съемкам «Восьмерки», и Квентин сказал мне, кого он видит в качестве продюсера. Я ответил, что выбор интересный – и абсолютно верный. Потом выяснилось, что Дэвид не сможет присоединиться, но в любом случае это был хороший знак – то, что Квентин захотел пригласить кого-то нового.

Д.Х.: Я был уверен, что второго шанса не будет, – и тут раздался звонок. Я полетел в Лос-Анджелес, мы встретились у него дома, выпили кофе, потом он отвел меня в комнату, убедился, что я удобно устроился, принес мне сценарий и исчез на пару часов. Читать в такой обстановке, надо признаться, было волнительно. А вдруг бы мне не понравилось? Или понадобилось бы больше времени, чтобы собраться с мыслями? Квентин вернулся, когда я уже дочитывал. Спросил: «Ну что, закончил?» А я буквально накричал на него: «Убирайся!» Меня настолько захватил этот сценарий, что я был в бешенстве от того, что меня прерывают (смеется). Наконец я дочитал, и мы еще несколько часов беседовали. На следующий день я вернулся, чтобы перечитать, и тут-то Квентин и предложил мне присоединиться к Шеннон в качестве еще одного продюсера – так началось это невероятное приключение. Я всегда стараюсь работать над самыми лучшими фильмами, и единственный способ добиться этого – работать с самыми лучшими режиссерами. «Однажды в… Голливуде» – именно такой случай, так что мне очень повезло.

– Вы удивились тому, что Тарантино обратился к вам – продюсеру, с которым никогда не работал?

Д.Х.: Думаю, он сделал это намеренно. Хотел поработать с кем-то незнакомым. И я оказался этим человеком. Квентин невероятно предан своей команде. Но в то же время, мне кажется, ему необходим был своего рода взгляд со стороны, человек, который поддержит, но в то же время сможет сказать правду и увидеть вещи такими, какие они есть на самом деле. Это полезно.

– В фильме в том числе рассказана история актрисы Шерон Тейт, убитой членами секты Чарльза Мэнсона. Насколько сценарий в целом основан на реальных событиях?

Ш.М.: На самом деле главные герои – Рик Далтон (его играет Леонардо ДиКаприо) и Клифф Бут (Брэд Питт), актер и его дублер. А Рик по сюжету оказывается соседом Шерон. Но это вымышленная история, Рик и Клифф – выдуманные персонажи.

– О чем, на ваш взгляд, фильм?

Д.Х.: На мой взгляд, это самый личный и самый трогательный фильм Тарантино. О значимости дружбы, о понимании и принятии другого человека. А по словам Шеннон, это еще и любовное послание Голливуду. Ну и, конечно, это история об окончании эпохи – вовсе не об убийствах, совершенных сектой Мэнсона, хотя это первое, что приходит на ум, если одним из персонажей является Шерон Тейт. Она здесь является своего рода символом высокого Голливуда, герой Лео (ДиКаприо. – «НГ»), Рик, представляет средний голливудский класс, а Клифф – тех, кто всю свою жизнь отдал «фабрике грез», но все еще топчется на нижних ступеньках. И еще Шерон олицетворяет невинность. Которая была потеряна вместе с ужасными убийствами 9 августа 1969 года.

– С чего начинается для вас работа над таким проектом, в котором нужно передать атмосферу 60-х?

Ш.М.: С составления графика и бюджета. И в данном случае с этими пунктами нельзя было тянуть, иначе мы бы просто не успели снять все необходимое в Лос-Анджелесе – точнее, превратить современный город в тот, каким он был в 69-м. Одновременно с этим Квентин начал думать над тем, кого бы он хотел видеть в главных ролях. Мы понимали, что много сил и времени уйдет на костюмы и декорации, так что именно с этих пунктов мы и начали.

Д.Х.: Еще Квентин не любит смотреть что-либо онлайн. Он хочет видеть архивные материалы вживую. Если речь идет о каких-либо изображениях, то они обязательно должны быть напечатаны. В своей работе он во многом полагается на интуицию, но вместе с тем любит углубляться. У него нет мобильного телефона. И на съемочной площадке нет никаких телефонов, что на самом деле отлично. Тарантино снимает на пленку, с добавлением минимального количества спецэффектов и почти без перезаписи звука – пару реплик, не больше. И никаких пересъемок – ничего из того, к чему так привыкли кинематографисты сегодня. Тарантино в этом смысле – «аналоговый» режиссер.

– А как выглядит его съемочная площадка?

Д.Х.: Я работал в качестве продюсера со многими режиссерами, и соответственно повидал немало площадок, но этот опыт, полученный на съемках «Однажды в… Голливуде», ни с чем не сравнить – более того, ничего подобного я даже представить не мог. Мы все знаем, что Тарантино – талантливый режиссер, но даже не представляем насколько. Этот фильм – очень зрелая и по-настоящему выдающаяся работа. Но что более ценно, так это удовольствие от совместной работы: Квентин – один из самых честных и порядочных людей из всех, кого я встречал. На площадке он относится ко всем так же, как он относится к Леонардо ДиКаприо и Брэду Питту. Каждую пятницу мы все вместе отправлялись в обычный бар – как семья. Актеры и съемочная группа действительно ощущают себя семьей.

– А какой Тарантино режиссер?

Д.Х.: Он требовательный, но так должно быть – все в меру. Он заставляет людей делать их работу, жестко и прямо, но сам при этом ценит происходящее и грамотно оценивает работу других – качество истинного лидера. Я очень многому научился, работая с ним, – как продюсер, которому нужно выстраивать работу на площадке, но и просто наблюдая за работой мастера.

– Насколько трудно было воссоздать Лос-Анджелес 1969 года?

Ш.М.: Мы преобразили множество районов вокруг Лос-Анджелеса, так что они стали выглядеть точно так же, как выглядели в 69-м. Приходилось быть очень внимательными к деталям.

Д.Х.: Я вырос в Лондоне, и для меня снимать в Лос-Анджелесе, да еще и с такими профессионалами, как Квентин и Шеннон, – большая удача. Всегда интересно открывать для себя места, о существовании которых и не подозревал. И которые к тому же неплохо сохранились – чем не «Одиссея». Тарантино ненавидит спецэффекты. Хорошо, возможно, «ненавидит» – слишком сильное слово, но в целом он старается снять все исключительно на пленку. В этом случае огромная ответственность ложится на художников и декораторов, хотя Квентин и не одержим полной достоверностью. Все-таки история вымышленная, «Однажды в… Голливуде» не документальное кино. В этом случае важнее просто ухватить дух времени и места, показать тот Голливуд, в котором он сам рос.

– И какие же указания давал режиссер?

Д.Х.: Все, чего он хотел, – это правдоподобия, чтобы те места, которые он помнит, выглядели именно так, как он их помнит. Воспроизвести свои детские воспоминания, то, что сформировало его и оставило след на всю жизнь. От сериалов 50-х до фильмов Серджио Корбуччи и музыки. Музыка, кстати, играет особенную роль в фильме, она становится отдельным персонажем. Радиостанции, диджеи – все это вплетено в ткань повествования и создает определенную картину мира.

– Много ли отснятого материала в итоге было вырезано?

Ш.М.: Как всегда, много всего приходится отсекать – это необходимо, чтобы фильм смог родиться.

Д.Х.: Но в случае с Тарантино многое из этого позднее можно будет увидеть – обязательно будут расширенные версии фильма. Тем более что в данном случае, что называется, есть чем поживиться – многое из снятого действительно не вошло в прокатную версию.

– Правда ли, что фильм спешно доделывали к Каннскому фестивалю? Почему так важно было показать картину именно на этом смотре?

Ш.М.: Квентин – «дитя Канн», он любит этот фестиваль. Такая же ситуация была и с «Бесславными ублюдками» – нужно было торопиться. «Однажды в… Голливуде» – куда более масштабное кино, времени на него требовалось больше. Мы завершили съемочный процесс, после этого Квентин женился, и вот уже нужно было отправляться в монтажку. Если бы мы начали снимать раньше, возможно, не было бы такой спешки, но Тарантино в любом случае педант, по крайней мере в том, что касается всего производственного процесса. Ну и в целом результат стоил усилий: 25 лет назад он завоевал в Каннах «Золотую пальмовую ветвь», а теперь, четверть века спустя, вернулся на фестиваль.