Датскому режиссеру не удалось спасти гибнущий "Курск"

Моряки уходят в последний поход. Кадр из фильма

До российских кинотеатров все-таки добрался снятый датчанином Томасом Винтербергом на студии Люка Бессона фильм «Курск» – о гибели экипажа одноименной подлодки в августе 2000 года. Зная, как порой болезненно относятся в России к интерпретации иностранными кинематографистами ее истории, никто здесь особо не верил, что картина, премьерный показ которой состоялся на фестивале в Торонто, все-таки выйдет в отечественный прокат. И напрасно – бояться в очередной раз нечего. На экране – сухие официальные факты, известные актеры (Леа Сейду, Маттиас Шонартс, Макс фон Сюдов, Колин Ферт) и никакого Путина.

Мальчик Миша Аверин, конечно, мечтает стать подводником – совсем как его папа Михаил (Шонартс). Тренируется в ванной задерживать дыхание, а отец, с гордостью поглядывая на часы, фиксирует 57 секунд – в комнате их ждет с косой до пят и беременная вторым ребенком жена и мама Татьяна (Сейду). На следующий день все они будут отмечать свадьбу сослуживца Михаила, ради организации которой Аверин продаст те самые часы (запомните этот момент!) – зарплату ведь не платят месяцами, а еще через день моряки выйдут в роковой для них учебный рейс, из которого уже не вернутся. На одном берегу останутся жены и дети, которые будут отчаянно пытаться добиться правды от адмирала (его играет фон Сюдов), на другом будет страдать благородный британский командир Дэвид Рассел (Ферт), готовый прийти на помощь, но натолкнувшийся на твердолобое сопротивление командования российского флота, защищающего военные тайны ценой человеческих жизней. В финале он пустит скупую мужскую слезу, мальчик Миша не подаст руки адмиралу, а на экране появятся титры про семь десятков детей, оставшихся без отцов после гибели экипажа «Курска».

Такая вот математика – и, по сути, ничего больше. В фильме, одной из центральных линий которого создатели вроде бы сделали эмоциональные терзания выживших после взрыва торпеды и заточенных на подводной лодке моряков и их жен, все выглядит настолько сухим и выверенным, что невольно и с тоской вспоминаешь зарубежные и российские фильмы-катастрофы на схожую тему, вроде «72 метров», «К-19» и немецкой «Лодки». Конечно, реальные и столь недавние трагические события требуют особой и осторожной интерпретации. Но авторы «Курска» во главе с Винтербергом, автором леденящих душу социальных триллеров и наряду с Ларсом фон Триером одним из основателей движения «Догма 95», перестарались. Лишив тем самым свою картину какой-либо художественной ценности – не говоря уж о возможном социально-политическом высказывании.

Интернациональный актерский состав говорит на английском, доводя текст до смешного – Лева и Коля превращаются в Лео и Нико. Чуть ли не единственный носитель языка – Колин Ферт – играет британца, остальные изображают русских, произнося реплики с едва ли лучшим акцентом, чем вечно вызывающие насмешки американские актеры, изображающие русских. Северный портовый город обозначен безликими интерьерами и парой блочных пятиэтажек, между которых мечется в ночной рубашке и дубленке, с вплетенными в русую косу цветами простая русская женщина Татьяна с лицом француженки Леа Сейду. На лодке же события поначалу развиваются стремительно, но потом зависают в том самом девятом отсеке – несмотря на то что никакого экшена не происходит (да и, в общем, в данном случае и не может происходить) и, казалось бы, есть время для настоящей человеческой драмы, характеры героев так и не выходят за рамки типажей. Сюжет проталкивают искусственно, как по учебнику – и вот уже по нужде проданные часы «стреляют», как чеховское ружье.

Впрочем, и на поверхности не лучше. Здесь, как и положено, есть один хороший командир, в котором душевные воспоминания о распитии водки с героем Ферта (нынче, конечно, врагом) и совесть берут верх над субординацией и прочими военными кодексами, и множество плохих, но, к сожалению, более высокопоставленных армейских чинов. Мысль Винтерберга проста и, в общем, справедлива – флот развалили, спасательные корабли и батискафы распродали (на одном проклятые американцы ныряют за деньги к обломкам «Титаника»), денег не платят, но честь империи и сохранение ее «лица» превыше всего. Ценность человеческой жизни при этом стремится к нулю, и за прошедшие с момента гибели «Курска» годы в этом вопросе мало что изменилось.

Несомненно, важная мысль, но остроты и общественно-политического контекста ей отчаянно недостает. Государство, и, ясное дело, отдающее приказы о невмешательстве иностранных военных, и, более глобально, виновное в плачевном состоянии своего собственного физически неспособного провести спасательную операцию флота, вымарано из сценария полностью. И речь не об одной всем известной фамилии – хотя избегать какого-либо упоминания Путина в этой истории просто абсурдно, – а в целом о том, что иерархическому устройству России, той самой цепи, в «Курске» не хватает ключевых звеньев. Получается, что самоцензурой, основанной то ли на каких-то глобальных мировых страхах, то ли на непонимании процессов в чуждом для них обществе, грешат не только российские кинематографисты. И в итоге появляется Макс фон Сюдов в образе старика-адмирала – а над ним звенящая пустота, в которой растворяются слабые попытки авторов картины сказать нечто важное, в особенности для российского зрителя, о том, что «прогнило что-то в Датском королевстве».