Гоголь жив

В конце, на радость зрителям, к Гоголю приходит и Пушкин с Лермонтовым. Кадр из фильма

Третий фильм мистической трилогии по мотивам произведений Николая Васильевича Гоголя – «Гоголь. Страшная месть» – выходит на большие экраны спустя год после премьеры первого. За это время некоторые герои уже успели умереть – например, следователь Яков Петрович Гуро (Олег Меньшиков), павший в неравном бою с Темным Всадником еще в первой серии, или сам Гоголь (Александр Петров), не переживший встречи с Вием. Но недаром финальный эпизод киносериала посвящен теме бессмертия – воскреснут все.

«Начали за здравие, а кончили за упокой» – тут все наоборот. В первых же кадрах нового фильма жители Диканьки собираются на похороны Гоголя. Но тот, в лучших традициях зомби-хорроров, стоит его только закопать, приходит в себя и пугает селян высунутой из свежей могилы рукой. Дальше – больше. Всадник, терроризирующий хутор и убивший уже не один десяток девушек, все еще не пойман, однако Гоголь – первый подозреваемый. Едва воскреснув, он оказывается за решеткой по распоряжению начальника местной полиции Бинха (Евгений Стычкин). Местные жители, в свою очередь, не готовы ждать справедливого суда, с вилами и факелами идут на штурм тюрьмы, свергают власть и уже готовы повесить несчастного Николая Васильевича – самое время для deus ex machina, в данном случае в образе Гуро-Меньшикова, который не только спасет Гоголя от очередной смерти, но и даст ответы на многие мучившие героев вопросы. С присущим ему чувством юмора, которого так не хватало второй части «Гоголя», и, как окажется, коварством, о котором герои даже не подозревали.

В своей финальной части трилогия «Гоголь» окончательно превращается в некое подобие российского супергеройского фильма, в котором доля гоголевской мистики не меньше, чем доля присущего блокбастерам экшена. Наконец-то актерам пригодились курсы сценического фехтования из программы театральных вузов.

Впрочем, чертовщины хватает, и большая ее часть приходится на тайну рождения писателя, по сюжету не менее жуткую, чем легенда о его смерти (все эти истории про похищенную голову и захоронение живьем – хотя они так или иначе тоже вплетены в сюжет «Гоголя»). Одним словом, настоящее раздолье для режиссера, оператора и сценариста, тяготеющих к мистике и хоррору – додумывать историю жизни автора, основываясь на его полных древних страшных сказаний и народных преданий произведениях. Почему бы им не быть основанными на событиях, которые автор пережил до начала своей литературной деятельности? И почему бы событиям этим не быть реальными? Ведь в этом случае получается целая вселенная, населенная всякими восставшими мертвецами, бессмертными демонами, Виями, ведьмами и утопленницами, в которой великие русские писатели могут быть не просто героями, а героями с приставкой «супер».

Вторая часть проигрывала первой – выглядела менее остроумной и ритмичной, более мрачной и неуместно серьезной. Третий фильм зато обходит первые два по всем параметрам, выводя весь проект на уровень уже чуть выше телевизионного – «Страшная месть» и на большом экране выглядит к месту, а не просто тв-сериалом, зачем-то идущим в кинотеатральном прокате. Возвращение Меньшикова, которое становится поводом сразу для нескольких твистов по ходу действия, – выигрышный ход и с точки зрения привлечения публики (поэтому воскресший Гуро появлялся еще в трейлере «Страшной мести»), и с точки зрения самого сюжета. В своем красном пальто – единственной, не считая то и дело проливающуюся кровь, яркой краске в черно-серо-зеленой палитре «Гоголя» – он выступает в роли местного трикстера, умного плута.

Что до самого Гоголя, он не только непосредственный участник событий, на которого к тому же еще и валятся всевозможные беды и проклятия, который мучается видениями, страдает от первой любви и путается в воспоминаниях о собственной жизни, но и внимательный наблюдатель, который чуть позже превратит все случившееся в сборник «Вечера на хуторе близ Диканьки». Кто читал, понимает – нарочно не придумаешь./p>