Кино внутреннего сгорания

Долгие планы существуют не только ради созерцания, но и в качестве посланий. Кадр из фильма

На Каннском кинофестивале фильм режиссера Ли Чхан-дона получил приз жюри ФИПРЕССИ, хотя, судя по отзывам критиков и публики, был одним из главных претендентов на победу. Короткий рассказ японского писателя южнокорейский режиссер превратил в кинополотно длиной два с половиной часа – впрочем, ничуть не затянутое, психологическое, местами медитативное и, по сути, внежанровое, но с элементами триллера, детектива и социальной драмы.

Мечтающий стать писателем Чжонсу (Ю А-ин) встречает на улице Хэми (Чон Джон-со) девушку, с которой они когда-то жили по соседству. Она сделала пластическую операцию, изменившись почти до неузнаваемости – парень влюбляется с первого взгляда. После проведенной вместе ночи Хэми уезжает в турпоездку в Африку, оставляя Чжонсу присматривать за котом. А возвращается не одна – в далеком аэропорту, ожидая задерживающийся рейс, девушка познакомилась со случайно оказавшимся там же соотечественником, богатым бизнесменом Беном (звезда «Ходячих мертвецов» Стивен Ян). Теперь молодые люди проводят время втроем: Хэми вроде бы встречается с Беном, но и Чжонсу, которого представляет как лучшего друга, не отпускает. Напряжение нарастает – от дружеской привязанности до любви один шаг, а там недалеко до ревности, подозрений и преступлений. Тем более что каждому из героев есть что скрывать, будь то долги, семейные проблемы или странные хобби.

Может показаться, что «Пылающий» – простая, линейная история о любовном треугольнике. Таким фильм и выглядит поначалу, но чем больше герои узнают друг друга и чем больше узнает о них зритель, тем более глубоким и сложным становится повествование. Режиссер даже фон наполняет огромным количеством мелких, но значительных деталей, долгие планы существуют не только ради созерцания, но и в качестве посланий – пусть не все из них будут до конца прочитаны европейским зрителем, но весьма точный и подробный портрет общества сложится. Один из ключевых эпизодов разворачивается в доме Чжонсу – точнее, в полуразрушенной лачуге на границе Северной и Южной Кореи, где тишину сельской местности то и дело нарушают долетающие из соседней страны звуки радиопропаганды. Сюда же – и повальное увлечение пластическими операциями, и друзья Бена – скучающая золотая молодежь, и социальное неравенство, столь ярко читающееся в обстановках домов главных героев.

Таким же сложным оказывается и жанровая принадлежность «Пылающего». Поэтический язык и в целом притчевый стиль и изображение – удивительно, но не вступают в конфронтацию с почти детективным развитием сюжета и нарастающим внутренним напряжением повествования, превращающим историю в триллер. Есть, безусловно, и формальные жанровые маркеры вроде таинственного исчезновения главной героини. Однако ни это, ни ее поиски не являются главным – оказывается, что разгадать загадку невозможно, потому как невозможно до конца понять другого человека. Даже если он вроде бы становится близким, даже если вызывает самые сильные эмоции. Чужая душа – все равно потемки. Да и собственная, как выясняется, не меньшая тайна, а попытки найти ответ приводят к самым неожиданным и даже трагическим последствиям – сжигают как изнутри, так и снаружи.

«Пылающий» – не просто красивое слово, вынесенное в название. Огонь – один из главных визуальных и смысловых символов картины. И в качестве пожара, с которого у одного начинается жизнь, у другого – заканчивается, и в качестве глобальной метафоры прожигания этой самой жизни и внутреннего выгорания. От той самой непреодолимой невозможности познания себя и другого, от непреодолимости границ и барьеров, социальных, географических, человеческих – и одновременно от стирания этих границ и ложного чувства вседозволенности. «Пылающий» – кино хоть и с точной географической привязкой, но универсальное, этакий собирательный портрет современного мира, общества, человека.

Пламя, то и дело вспыхивающее на горизонте, на первом плане, за кадром, в душе, не всегда заметно. Актеры здесь играют вовсе не «на разрыв аорты», а, напротив, предельно сдержанно, словно через литературный прием остранения. И оттого еще более тревожным и болезненным оказывается их горение, тление, разуваемое к концу до масштабов открытого огня.