Мужчины тоже плачут

Воспитанный быть сильным герой (Богдан Думитраке) справляется с горем. Кадр из фильма «Поророка». 2017

В параллельных программах 40-го Московского международного кинофестиваля в этом году сразу несколько новых румынских фильмов – в том числе «Поророка» Константина Попеску, недавно получивший в Москве приз «Восток–Запад. Золотая арка» за лучшую мужскую роль, и «Чарльстон» Андрея Кретулеску. Оба фильма помимо страны производства объединяет и то, что героями и центром внимания в них становятся мужчины – в нынешнее время победившего феминизма явление в кино не такое уж частое.

В фильме «Поророка» (название переводится с языка коренных индейцев Амазонии как «ревущая вода» и означает гигантскую волну, возникающую на месте впадения реки Амазонки в Атлантический океан) рассказывается история семейной пары, переживающей пропажу ребенка. Пятилетняя девочка исчезает с детской площадки, отправившись на прогулку с отцом. Полиция работает не слишком эффективно, друзья могут помочь разве что советом, жена, не выдержав, забирает старшего сына и уезжает к маме: «Не вернусь, пока не вернешь мне дочь». Мужчина – его играет один из главных актеров румынской «новой волны» Богдан Думитраке, известный в том числе по фильмам Кристи Пую «Смерть господина Лазареску» и «Сьераневада», – остается в опустевшей квартире, один на один со своим нарастающими как волна, отчаянием.  

На ум, конечно, невольно приходит «Нелюбовь» Андрея Звягинцева – почти идентичные предлагаемые обстоятельства. Российский фильм на первый взгляд выигрывает и по сложности изображения, и по многослойности высказывания. В «Поророке» нет ни глубокомысленных метафор, ни символизма, ни острой социальной линии. Ближе к финалу картина превращается в монофильм, спектакль одного актера. Думитраке меняется физически, отращивая бороду, теряя вес, но ценнее не столь заметные детали. В фокусе оказываются чувства отца, который ищет дочь, ищет, как утешить жену и как вернуть семью, к которой относился с халатной любовью, какую испытывают к чему-то привычному и незыблемому, ищет виновных – ищет, как наказать себя. 

Плотная, выверенная и выстроенная по всем законам драма: чего стоит снятая одним планом сцена прогулки отца и детей на детской площадке, во время которой и исчезает девочка, – камера наблюдает за происходящим с расстояния, что-то намеренно остается за кадром, а может, и нет… Обилие людей, разговоров, движения рассеивает внимание, заставляя до самого конца гадать вместе с героем, что же случилось и верны ли подозрения – впрочем, это не важно. Куда интереснее тот факт, что центральным персонажем Попеску делает именно мужчину, у которого (какая неожиданность!) тоже есть чувства, – непопулярный путь в нынешнем кино. Исследует, как воспитанный быть сильным полом герой справляется с горем – именно устоявшееся, стереотипное представление о гендерной роли мужчины, о том, что он должен делать, что ему можно, а чего нельзя, поднимает «Поророку» на уровень высокой уже не драмы, а трагедии чувств и оправдания ожиданий – разве только принеся в жертву самого себя.  

В этом смысле «Чарльстон» Андрея Кретулеску, который вроде бы не похож ни на «Поророку», ни в целом на то, что принято называть «новой румынской волной», оказывается очень близок и тому, и другому. Пестрая музыкальная трагикомедия, местами переходящая в фарс, снятая в отличие от приглушенных румынских фильмов в цветах, скорее подошедших бы, например, Аки Каурисмяки, а то и вовсе современной итальянской комедии, также рассказывает о мужчинах. На этот раз их в кадре двое – муж, пару недель назад похоронивший погибшую в автокатастрофе жену, и объявившийся на пороге его квартиры любовник, с которым женщина крутила вялый роман последние полгода своей жизни.

Первый – высокий брутальный богатырь, второй – щуплый изнеженный очкарик с глазами на мокром месте. Их встреча, едва ли не более судьбоносная, чем предшествовавшая ей гибель общей возлюбленной, походит на комедию положений. Муж сыплет шутками на грани фола в адрес любовника, тот терпит, оба так и не решаются расстаться, доказывая в физических и словесных поединках, кто любил больше. Может ли быть победитель и есть ли ответ на этот вопрос? Не важно, ровно так же, как не важно, жива или мертва дочь героя «Поророки», похищена или потерялась, найдется или нет – и кто в этом виноват. Все внимание на «здесь и сейчас», на момент из жизни, в котором в данном случае мужчины – сдержанные, эмоциональные, агрессивные, молчаливые, сильные, слабые – имеют право быть.

Как, впрочем, и любой другой герой. Эта сшибающая с ног простота кадра, слова, действия – отличительная черта всего нового румынского кино. Создаваемого в столь схожем с российским в историческом и культурном контексте, но с точки зрения художественной ценности значительно превосходящем отечественное – то ли кино, которое мы потеряли, то ли кино, которое мы так и не нашли.