Шито призрачными нитками

«Призрачная нить» – кино, что называется, «от кутюр». Кадр из фильма

Новый фильм Пола Томаса Андерсона «Призрачная нить» получил шесть номинаций на премию «Оскар» – и по большому счету заслуживает победу в каждой из них. И как лучший фильм, по крайней мере в карьере режиссера, и за выдающиеся костюмы, ставшие полноправными героями картины, и за саундтрек, написанный давним соратником Андерсона, композитором Джонни Гринвудом – он же гитарист Radiohead. И уж точно за актерские работы – трио Дэниэла Дей-Льюиса, Вики Крипс и Лесли Мэнвилл. И если для Льюса «Призрачная нить», по его собственному заявлению, стала последней работой, то для его партнерши – люксембургской актрисы Крипс – первым большим международным успехом.

Кутюрье Рейнольдс Вудкок (Дей-Льюис) задает моду в Лондоне 50-х годов, одевая дам из высшего общества, звезд кино, членов королевской семьи. Дизайнер нелюдим, живет почти отшельником, в компании сестры Сирил (Мэнвилл) и в окружении портних. Другие женщины ни в доме, ни в жизни героя не задерживаются, лишь отвлекая его от работы и быстро надоедая своим присутствием. Все, кроме Альмы (Крипс), – официантки из загородного клуба, которую Вудкок встречает на отдыхе, забирает с собой, в первый же вечер раздевает, чтобы снять мерки, не стесняясь в выражениях, критикует несовершенство фигуры – но именно такая муза ему, дескать, и нужна. Альма поначалу проявляет чудеса покорности и кажется этакой провинциальной простушкой, беззаветно влюбившейся в гения. Обманчивое первое впечатление. Амбиций у девушки ничуть не меньше, чем у великого кутюрье.

«Призрачная нить» – кино, что называется, «от кутюр». Штучная работа, детали которой – от режиссерской и операторской (последнее, по слухам, также дело рук Андерсона) до музыкальной и актерской работ – выглядят сложным, причудливым узором. От параллелей с миром моды не удержаться, ведь наряды здесь выполняют функцию отнюдь не фоновых декораций и украшений. И режиссер, и, по собственной традиции, Дей-Льюис изучили тему: первый читал тематические труды, второй учился шить. В том числе и поэтому, очевидно, вымышленный сюжет так и выглядит основанным на реальных событиях, идеальным байопиком, где производственная составляющая – сам пошив одежды – не менее захватывающая линия, чем все остальные. Нитки и иголки в руках Вудкока, как кисти в руках художника, – кроме подписи на ярлычке, подобной подписи в углу картины, он вшивает в подкладку секретные послания. Не скупится на них и Пол Томас Андерсон, «зашивая» в канву повествования всевозможные аллюзии, отсылки, обманки, пародируя то английский роман, то голливудский триллер (от сравнений, даже чисто формальных, с недавним «Роковым искушением» Софии Копполы не удержаться – один дом, один мужчина, несколько женщин, да еще и грибы в меню). То и вовсе ромком, где любовные признания сменяются ироничными диалогами.

Взгляды и улыбки, которыми перебрасываются Дей-Льюис и Крипс, оттененные утрированной чопорностью и безэмоциональностью англичанки Лесли Мэнвилл, условной обитательницы аббатства Даунтон, вызывают то смех (который ближе всего к смеху над черной комедией), то неподдельный ужас – триллер тут тоже, если подумать, комедийный, но, как известно, «в каждой шутке есть доля правды». Тем более что саспенса, несмотря на всю тягучесть, неспешность, длину повествования, режиссер достигает вполне убедительного, хоть и нетривиального. Смеша зрителя, пугая его, гипнотизируя, интригуя, главное – оставляя надолго размышлять над тем, что он только что увидел. Что само по себе редкое в наши дни удовольствие.

В широком смысле «Призрачная нить» – история о любви, настолько же нереальная, насколько и близкая к реальности (и вновь на ум приходит сама форма – вымышленный байопик). О любви как смертельной схватке, в которой нет и не может быть победителя – а может быть несколько, а может быть компромисс. Все это, впрочем, инструменты для очередных исследований режиссером темы власти, самоконтроля и контроля над другими и над самой судьбой, волнующей его в каждом новом фильме. Заключенная в стены особняка вселенная кутюрье – не меньшее сектантство, чем реальный религиозный культ в «Мастере». Сам Вудкок не менее влюблен, до одержимости, в свое дело, в свои платья, в свою империю, чем герой того же Льюиса из «Нефти» – в нефть. Под написанную Гринвудом, по-хорошему несовременную и по-хорошему незаметную, а потому столь органично звучащую в ретро-обстановке музыку герои, играючи, почти насмерть бьются за главенство, уничтожая все возможные, жизненные и кинематографические, канонические представления о счастливой семье. В конце концов, хорошее дело браком не назовут.