Дарья Курдюкова
Гости Щукина считали его увлечения «странной» живописью чудачеством. Кадр из фильма
Кинокартина о Сергее Ивановиче Щукине была сделана французским телеканалом ARTE к выставке «Иконы нового искусства. Собрание Щукина» (в российских СМИ французское Icones переводили как «шедевры») в парижском фонде Louis Vuitton. Экспозиция, работавшая с октября 2016-го по март 2017 года (см. «НГ» от 24.10.16), стала фантастически популярной – ее посмотрели 1 млн 200 тыс. человек. В Москве фильм открыл не только фестиваль – но и «Музейный кинотеатр» в Инженерном корпусе Третьяковской галереи, впрочем, уже давно работающий, но расширившийся. Посетивший церемонию Владимир Мединский сказал, что теперь кинотеатр Третьяковки – это два зала в Лаврушинском переулке, один в здании на Крымском Валу, и там же будет летний кинотеатр.
Парижская выставка производила очень сильное впечатление – и помимо самих произведений, объединенных вместе, тем, как заинтересовала она самих французов. Фонд Louis Vuitton находится на окраине города, от метро пешком еще минут 15. Днем в будний день в очереди перед зданием были буквально толпы.
«Сергей Щукин. История коллекционера» – снятая Татьяной Рахмановой кинокартина и киноколлаж (в последнем случае можно сказать, что в духе самого коллекционера, от импрессионистов пришедшего к Пикассо). Исторические архивные кинокадры об истории России – фильм, длящийся меньше часа, все-таки рассчитан на зрителя, которому только предстоит знакомство с этим коллекционером, – перебиваются сегодняшними Парижем и Москвой, рассказы искусствоведов – анимационными вставками о чудаке-собирателе, потерявшем голову на новом искусстве. Рассказывает в основном Наталия Семенова, исследователь, много лет восстанавливавшая, раскапывавшая историю Щукина и семь лет назад выпустившая в серии «ЖЗЛ» замечательную, подробную и живую книгу о нем, Иване Морозове и Илье Остроухове. Семенова вместе с режиссером писали сценарий, она же в кадре держит старые фотокарточки с интерьерами щукинского особняка, шпалерной развеской заполненными живописью. С этих фотографий, говорит она, все началось. Сегодня Щукин и Морозов (о его коллекции, по словам Мединского, готовят выставку в Париже, случится она «не раньше 2019 года») у всех на слуху, их собрания повлияли на развитие русского авангарда, были национализированы, превращены в Государственный музей нового западного искусства, а после его расформирования распределены между Пушкинским музеем и Эрмитажем и стали одними из музейных козырей. Но после революции имена владельцев не особенно упоминали. Биографию Щукина приходилось фактически заново вписывать в историю.
Конечно, фильм нельзя сопоставить, это невозможно, да и не нужно, с книгой Наталии Семеновой. У него свой фокус. И слова о том, что коллекция – это портрет коллекционера, которые можно было бы сделать самым коротким и грубым резюме, не просто общая фраза. Да, было модно приезжать во Францию и покупать что-то из искусства, то есть в принципе модно, но из этого «тезиса» вырастает «антитезис» индивидуальности Щукина, который чудил, перебрасываясь на более и более новые – и непонятные – течения. Потому здесь появится анимационный фрагмент, где маршан «пудрит мозги» коллекционеру, показывая разноцветные холсты с витиеватыми названиями – а тот берет, все берет. И потому здесь не забудут упомянуть приемы в московском особняке Щукина, где поили всех шампанским – гуляли на широкую ногу – и где висела та самая странная в представлении многих живопись, причем новые увлечения хозяина – и новые картины – постепенно вытесняли те, которыми он уже «переболел». Когда в кадре «плывет» стена, плотно завешанная Гогеном, она как одна огромная фреска, где рамы кажутся условностью. Интересная деталь – тут показывают образцы тканей, сейчас музейный хранитель листает «том» в перчатках, а тогда как раз ткани сформировали вкус Щукина к новому искусству. Собрание было для Щукина и жизнью, и спасением от жизни. Он пережил младшего сына, жену, старшего сына, и пока хроникеры зубоскалили о мистическом роке, пытался спастись. По-разному, но всегда возвращался к своему собранию.
У этой ленты спокойная, дистанцированная интонация. Без аффектации. Просто нам сообщают факты. Простившись с младшим сыном, Щукин с женой уехали в Европу. Похоронив жену, он отправился в монастырь Св. Екатерины на Синай, больше месяца шел с караваном. За кадром – его слова о том, что ему все же нужна Европа. Когда застрелился старший сын, спустя время Щукин, увлеченный Матиссом (он в итоге собрал 37 Матиссов и 49 Пикассо), обсуждает с ним теперь ставшие хрестоматийными панно для особняка, «Танец» и «Музыку». Колеблется – мол, взял в дом девочек-воспитанниц, при них нельзя вешать ню. Но темперамент берет свое – Щукин покупает эти картины. Это, как и многоголосие писем и воспоминаний современников, – штрихи к портрету.
