Наталия Григорьева
Отношения героев подчас становятся понятны из одних только взглядов. Кадр из фильма «Аритмия»
Картина Бориса Хлебникова «Аритмия» оказалась на голову выше прочих конкурсных фильмов «Кинотавра»-2017. Да и в целом работы такого уровня в российском кино не было давно. Режиссура, сценарий, написанный Хлебниковым и Наталией Мещаниновой, операторская работа Алишера Хамидходжаева, невероятные по силе роли Александра Яценко и Ирины Горбачевой – наконец-то все составляющие фильма равнозначны и создают произведение, которого мы все так ждали. И дождались – в прокате с 28 сентября.
На празднике по случаю дня рождения папы доктор Катя (Горбачева) присылает сидящему с ней за соседним столом мужу Олегу (Яценко), врачу скорой помощи, эсэмэску: «Нам нужно развестись». Он, как ребенок, на всякий случай просит прощения, она выселяет его на кухню, на надувной матрас, дает неделю на поиск квартиры. Каждое утро они уходят на дежурство. Катя отправляет пациентов с ножевыми на операции, Олег колесит по городу от вызова к вызову. Работать все труднее, новая реформа требует от врачей не тратить на вызов более 20 минут, не дожидаться, когда подействует лекарство. После ежедневных сражений с системой и со смертью Олег идет домой, пьет, шумит. Пытается поговорить с Катей, помириться, она кричит. То ли любят, то ли не любят – эти сомнения будут преследовать на протяжении всего экранного времени.
Поражает, насколько тонко, даже ритмически (аритмически!), Хлебников снимает отношения пары главных героев, разбивая их на несколько эпизодов. У них и правда аритмия, сердце то замирает, то идет дальше. Многое читается в одних только взглядах, в том, как она смотрит с балкона на него, похмельного, сидящего на скамейке во дворе и не решающегося войти – точь-в-точь нашкодивший пацан. В том, как он смотрит на нее, танцующую на кухне в толпе друзей, под песню про яхту и Ялту, смотрит – и не видит больше никого. Их безумная, безумно важная, выжигающая каждый день изнутри работа не дает передышки, заставляет на какое-то время забыть, зачем они вместе, почему любят друг друга. Заставляет плакать то ли от сказанных друг другу обидных слов, то ли от того, что на работе сегодня потеряли человека. Такие живые, не очерствевшие люди. «Аритмия», она, конечно, не про нелюбовь, а про любовь.
Фильму Хлебникова на «Кинотавре» аплодировали, пока в зале не зажегся свет. Такие же овации, говорят, устроили в Канне «Нелюбви» Андрея Звягинцева. Картины начали сравнивать еще до показа «Аритмии» (нынешний фестиваль в Сочи доказывает, что тема семейных отношений волнует российских режиссеров как никогда прежде), а Хлебников со Звягинцевым и вовсе не первый год идут бок о бок, так или иначе говоря в своих картинах об одном и том же. Но насколько разным языком! В противовес холодному, надменному, если не презрительному взгляду автора «Нелюбви» – живой, страстный, любящий. Вместо бесконечных топорных звягинцевских метафор Хлебников предлагает простые, но такие точные, даже точеные диалоги. Вместо экспортной России из «Нелюбви» и «Левиафана», такой, какой ее и ожидает увидеть иностранный зритель, «наевшись» в условиях информационной войны пропагандистских телепередач – серой, неприветливой, страшной, путинской, в «Аритмии», которая не лишена болезненного социального контекста, появляется Россия, в которой не доживают, но живут. И фильм – ответ на вопрос «почему?»
Ответ этот в каждом, не случайном, пусть и второстепенном персонаже. От фельдшера в исполнении Николая Шрайбера, который ставит катетер в несущейся на полном ходу «скорой» сопротивляющемуся нетрезвому пациенту, до начальника подстанции (Максим Лагашкин), в одном эпизоде из равнодушного формалиста превращающегося в руководителя, который за подчиненных – горой. От убитого горем сына (Евгений Сытин), к матери которого врачи не доехали, до старушки, сидящей у подъезда в кресле.
Ценность человеческой жизни – важная для Хлебникова, как, в общем-то, и для современной России, давно забывшей и все не желающей вспоминать, что это такое – тема. Поэтому врачи скорой помощи – самый наглядный образ, пример для всех и каждого. Те, кто к этой жизни и к смерти ближе всего. Те, для кого человеческий фактор – определяющий, кого преступно загонять в регламент и рамки, для кого смерть не может быть очередной, должна быть всегда первой, потому что от этого зависит жизнь других людей. 20 установленных законом минут может хватить на то, чтобы забилось сердце, но на спасение жизни нужно больше. В финале «Нелюбви» Россия показана женщиной с отсутствующим взглядом на беговой дорожке – «Куда ж несешься ты? Дай ответ. Не дает ответа». У Хлебникова она – дорога, забитая машинами, которую врач вручную, выскочив на проезжую часть, «расчищает» для проезда «скорой помощи».
Сочи
