Екатерина Барабаш
Героиня фильма «Теснота» ищет выход из нелюбви и бедности. Кадр из фильма «Теснота»
В середине недели стало ясно: российское кино представлено на юбилейном Каннском фестивале не на задворках, не из политеса, не политических целей ради. Сначала экспертов заворожила «Нелюбовь» Андрея Звягинцева. Следующим шагом в постижении здешней публикой российского кино стало открытие нового имени наших кинопросторов. Советуем это имя запомнить всем: Кантемир Балагов. 25-летний режиссер, отучившийся на курсе Александра Сокурова, который тот набрал в Нальчике. Фильм «Теснота» фигурирует во второй по значимости каннской программе – конкурсе «Особый взгляд». Кроме того, «Теснота» претендует на «Золотую камеру» – награду за лучший дебют, показанный в любой из программ.
Перед нами еще не освоенная кинематографом территория – Кабардино-Балкария. Время действия – 1998 год. Еврейская община, которая из последних сил удерживает свои традиции, верность Торе и правила поведения. В центре рассказа – бедная еврейская семья, содержащая автомастерскую, но вынужденная продать ее за копейки, когда похищают сына. Героиня, сестра парня Илана (Дарья Жовнер), пытается вырваться из круга традиций предков – она носит широкие джинсы и куртки, курит, пьет, возится в двигателях и – что совсем непростительно – встречается с кабардинцем.
В картине чудесным образом сочетаются теснота и простор. Героям действительно тесно в их старом укладе, изобразительный ряд фильма сведен в основном к крупным планам, а действие все время происходит то в маленькой комнате, то в служебке при бензоколонке, то в какой-то подсобке. И только когда семья выезжает из города за новой жизнью, мы увидим горы, водопад, небо. В этой тесноте главная героиня безостановочно ищет выход – из тухлого существования, из родительской, как ей кажется, нелюбви, из бедности. На редкость выразительные глаза молодой актрисы все время смотрят куда-то за пределы кадра, туда, где есть надежда на свободу.
При этом видно, что Балагов не перенимает манеру Сокурова – он ее впитывает, понимает, ищет в ней пример, но идти предпочитает своим собственным путем, очень непростым. Но, похоже, правильным. С учетом того, что за его фильм боролось несколько крупнейших фестивалей, можно быть уверенными, что Кантемир теперь станет желанным гостем конкурсных программ. Теперь главное, чтобы парень не зазвездил и не расслабился, а такое бывает, увы, нередко.
В тот же день через несколько часов та же пресса, что принимала на ура картину Кантемира Балагова, недовольно улюлюкала на финальных титрах конкурсного фильма Сергея Лозницы «Кроткая». Фильм на русском языке снят в копродукции Латвия–Германия–Франция–Литва–Россия. К «Кроткой» Достоевского никакого отношения не имеет, кроме того что безымянная героиня (очень достойная роль екатеринбургской актрисы Василины Маковцевей) действительно кроткая. Муж героини сидит в тюрьме по ложному обвинению в убийстве. Посылка с едой, которую послала ему Кроткая, возвращается без объяснения причин, и женщина едет из своей деревни в тюрьму узнать причины отказа и вообще понять, что с ее мужем. Собственно, вся история – это роуд-муви по кругам ада российский провинции, в которых героиню ждут монстры всех мастей, полов, степеней опьянения. Россия Лозницы – это вязкое пространство абсурда, населенное ненавистью, равномерно распределившей самое себя по каждой отдельной голове. Это безвременье, в котором на современность намекают лишь мобильные телефоны в руках героев, но и они кажутся лишь артефактом, случайно залетевшим сюда из какой-то другой жизни. Это бал сатаны, вход на который возможен лишь героям картин Босха и Брейгеля, да и то по предъявлении сертификата ненависти. На протяжении всего фильма Кроткая ни разу не улыбнется, зато вокруг нее будут виться бесами смешливые уродливые существа, успех борьбы с которыми зависит от толщины осинового кола.
Впрочем, пресса заулюлюкала в конце вовсе не из-за неприятия такого художественного осмысления реальности режиссером, но из-за очень странного и очень длинного эпизода в конце, ставшего приговором всей картине, – фантасмагорического сна героини, ворвавшегося в органичное полотно повествования. Режиссеру словно показалось, что ему не хватило слов, чтобы живописать абсурд России, – и зря. Как говорится, недосол на столе – пересол на спине.
В воскресенье жюри под руководством Педро Альмодовара объявит свой вердикт. Каким он будет, никто заранее не скажет даже приблизительно. Резоны и компромиссы могут быть самые разные. По рейтингам критиков лидирует «Нелюбовь» Андрея Звягинцева. И хотя пристрастия жюри крайне редко совпадают со вкусами критиков, в этом году шанс на единение очень высок.
Канны
