Дети Елены и Левиафана

На фото Андрей Звягинцев. Фото Gettyimages

За границей Звягинцева считают творческим наследником Андрея Тарковского, объединяя двух режиссеров под общим стилистическим паролем. Впрочем, это спорный вопрос – думается, что на стилистической общности сходство и кончается. Но во многом именно внешнее следование Звягинцевым метафоричному, символичному освоению мира обеспечивает ему тотальную любовь зарубежной критики.

«Нелюбовь» в отличие от «Левиафана», вскрывающего гнойники на теле государства, препарирует материю поглубже – общество целиком и человека, это общество создавшего. На первый взгляд это семейная драма. Развод после 12 лет не слишком восторженной семейной жизни – когда-то Женя (Марьяна Спивак) «залетела» от бойфренда Бориса (Алексей Розин) и, чтобы сбежать от стервы-матери, решается создать семью и родить. Но жизнь без любви отравляет воздух, которым дышит семья, и в итоге бьет по сыну Алеше (Матвей Новиков). Не выдержав родительских ссор в процессе развода и унизительного пренебрежения им, единственным сыном (родители собираются сдать мальчика в интернат), парень убегает из дома. Воздержимся от спойлеров, скажем лишь, что умению создать нарастающее, сжимающееся под конец в тугую пружину напряжение наверняка истово завидует с того света гений Хичкока.

Нелюбовь здесь правит бал уверенно – ей подчинено все в картине, начиная с каждой реплики героев, даже сказанной в постели и с нежностью (сценарист Олег Негин), кончая природой – она насупившись смотрит с неба низкими серыми тучами и порой, словно не выдерживая напряжения, разражается снегом. Камера любимого звягинцевского оператора Михаила Кричмана послушно ловит дыхание нелюбви, то следуя за печальной природой, то фиксируя унылые компании новостроек, то подмечая малейшие движения застывших душ героев. Муж и жена, почти бывшие, уже нашли счастье на стороне – у Бориса любовница на сносях, Женя подыскала обеспеченного и порядочного Антона (Андрис Кейшс). Но нелюбовь оказывается живучее – она укладывает новорожденную любовь на обе лопатки, и, будьте уверены, любовь уже не встанет. Родившийся у Бориса новый сын, похоже, станет полной копией своего старшего брата Алеши – того самого, что когда-то не выдержал родительской нелюбви.

Здесь все пронизано нелюбовью, заражено и отравлено ею, она жирно смеется из каждого угла, пресекая любую попытку своего антипода нарушить равновесие. Если уж кому-то действительно так хочется услышать о сходстве Звягинцева с Тарковским, то, возможно, герои «Нелюбви» своей внутренней пустотой, когда им не только нечего, но даже нечем желать, напоминают героев «Сталкера». А в роли сталкера у Звягинцева – поисковый отряд, который в отличие от жестокого бездушного Левиафана, отказавшегося искать Алешу, бросается на помощь родителям.

Собственно, «Нелюбовь» во многом – продолжение «Елены» с ее атрофией чувств и наступлением хама. В финале «Елены» сын главной героини, неожиданно завладевший шикарной квартирой, начинает житие в ней с того, что смачно плюет с балкона – чтобы показать, кто тут хозяин. Примечательно, что того гопника сыграл тот же актер, что теперь снялся в роли Бориса, – Алексей Розин. 

В «Нелюбви» настойчивым фоном бухтит телевизор. Но если в начале фильма он что-то бубнит на невинные гламурные темы, то в конце мы видим крупным планом Дмитрия Киселева, вещающего с экрана о зверствах фашистов-бандеровцев. На дворе 2014 год. Под этот сюжет Борис молча выносит и бросает в соседней комнате в манеж мешающего ему слушать новости новенького сына. И непонятно, кто кого заражает – Левиафан человека или человек Левиафана.

А в самом конце фильма мы становимся свидетелями совсем уж обобщающей метафоры – Женя в спортивном костюме с надписью «Россия» молча осваивает беговую дорожку на шикарном балконе нового мужа. Холостой ход, дорога в никуда.

 Все нам разжевали, все объяснили с помощью бесконечных символов и вот этих двух обобщающих метафор. Отчего и лезут в голову сравнения с «Еленой» – картиной простой, безупречной и страшной. Все, что хотел сказать режиссер на тему пустоты сердца и холода души, он сказал в «Елене», причем сказал внятно, не прибегая к «архитектурным излишествам». Но захотелось сказать еще. Да, режиссер всю жизнь снимает один фильм, но никто же не понимает этот трюизм так, будто он говорит об одном и том же одними и теми же словами. В случае со Звягинцевым произошло именно это – он попытался сказать уже сказанное теми же словами, но расцветив их новыми качественными прилагательными. Хотя, справедливости ради, по чувствам это все-таки бьет. Поначалу...

Канны